Будда

Первая попытка Будды проповедовать Учение обернулась полным провалом. По дороге в Гайю он встретил старого знакомого, джайна по имени Упака. Тот сразу заметил изменения, которые произошли с Гаутамой. «Каким умиротворенным ты выглядишь, сколько в тебе появилось живости! — воскликнул Упака. — У тебя такой безмятежный вид! Лицо твое чисто, на коже ни пятнышка, глаза светятся восторгом! Кто твой учитель? Чьей дхарме ты сейчас следуешь?» Вот, казалось бы, прекрасная возможность сделать первый шаг по стезе наставления! Будда объяснил, что у него нет учителя и ни к какой сангхе он не принадлежит. Нет теперь равного ему в мире, потому что он стал архатом, «совершенным», обретя высшее прозрение и просветление. «Неужели? — недоверчиво воскликнул Упака. — Не хочешь ли ты сказать, что стал Буддой, Джиной, Духовным победителем и Святым — тем, чьего прихода мы все так ждем?» Да, кивнул Будда. Я преодолел в себе жажду бытия, и, несомненно, могу теперь зваться Джиной. Но Упака лишь насмешливо посмотрел на него и, покачав головой, молвил: «Если бы это было так, друг. Ну что ж, я пойду, мне пора». И свернул внезапно на боковую тропу, что отходила в сторону от основной дороги, будто символически отказываясь от прямого пути к нирване[1].

Будду не слишком обескуражила реакция Упаки на его сообщение, и он продолжил путь в Варанаси, один из самых крупных городов, куда на обучение стекались брамины. Однако Будда не спешил войти в город, а направился прямо к Оленьему парку в предместье Исипатана, где, как ему было известно, обосновались его бывшие товарищи-аскеты. Когда эти пятеро бхикшу завидели приближавшегося Гаутаму, меж ними возникло волнение. Как же, ведь это их бывший наставник, который из слабости отступился от благочестивой жизни и вернулся к излишествам и роскоши. Значит, он не заслуживает того почтения, какое оказывают лишь истинным аскетам. Но, будучи по природе незлобивыми, почитавшие законы ахимсы монахи не пожелали оскорбить чувства Гаутамы. Если захочет, пусть присядет рядом с нами, решили бхикшу, и отдохнет немного после долгой дороги. Но вот Гаутама приблизился, и исходившее от него сияние умиротворенности обезоружило их. Один из бхикшу даже выбежал вперед поприветствовать бывшего учителя и взял у него чашу и одеяние, а остальные приготовили для него место и принесли воды, подставку для ног и кусок ткани, чтобы он мог совершить омовение ног. Они сердечно приветствовали его, называя «другом»[2]. Впоследствии такое будет происходить неоднократно: милосердие и сочувственная доброта, которые излучал Будда, обезоруживали даже самые враждебных и злых людей, и богов, и животных.

Будда же с самых первых слов перешел к своей цели: они, бхикшу, не должны больше называть его «друг», потому что прошлой его сущности нет, она исчезла, и перед ними теперь тот, с кем произошла великая перемена. Теперь он — Татхагата, оригинальный эпитет Будды, в буквальном переводе с языка пали — «так ушедший, так пришедший» или «Вечно присутствующий». Он победил свое эго и вожделение жизни. Бхикшу не должны думать, что от отступился от благочестивой жизни — как раз наоборот, только теперь он окончательно обрел ее! В речах Гаутамы было столько убедительности и настойчивости, что монахи слушали его, не отрываясь, — никогда прежде учитель так не говорил с ними. «Слушайте, — меж тем продолжал он, — я достиг просветления, я познал беспредельное абсолютное состояние нирваны. Я буду наставлять вас! Я научу вас своей дхарме!»[3]. Если они, монахи, выслушают наставления и претворят их в жизнь, они тоже смогут стать архатами; они постигнут высшую истину и осуществят ее в жизни и пребудут в ней. Все, чего теперь требовал от них Будда, — склонить слух к его словам.

И тогда Будда произнес свою первую проповедь. В канонических источниках буддизма она известна под названием Дхаммачаккаппаваттана-Сутта (Наставление о повороте колеса Дхармы) — подразумевается, что она впервые принесла в мир Учение просветленного и запустила отсчет новой эры человечества, которое отныне будет знать, как жить праведно. Своей проповедью Будда не собирался втягивать своих первых слушателей — бхикшу в дебри невразумительной метафизики, а наставлял на путь, который приведет к просветлению и позволит им стать архатами, как он сам. Однако им никогда не сравниться с ним, потому что он, Будда, постиг абсолют нирваны сам, своим внутренним прозрением, без постороннего руководства. А решение нести Учение человечеству сделало положение Будды еще более исключительным и недосягаемым — он был теперь Самма Самбудда, Наставник в Высшем Просветлении. Впоследствии буддизм будет утверждать, что Самма Самбудда является миру лишь один раз в 32 000 лет, всякий раз, когда Дхарма совершенно забывается и исчезает как знание из памяти и верований людей. Так что Гаутама — это Будда нашей эпохи, чья проповедническая стезя началась в Оленьем парке близ Исипатаны.