Будда

В последние годы жизни Будда много размышлял об этой опасности. Ему было уже 80. К тому времени царь Аджатасатту прочно обосновался на магадхском престоле и часто навещал Будду. Стремясь укрепить господство Магадхи в восточной части бассейна Ганга, этот молодой честолюбивый правитель задумал завоевательный поход против лежащих к востоку племенных республик Малы, Видехи, Личчави, Колийи и Ваджджи, которые перед лицом угрозы со стороны Магадхи договорились об общем оборонительном союзе и теперь имели собирательное название Ваджджияны. Аджатасатту желал искоренить эти республики, стереть их с карты и присоединить к своему царству. Но прежде чем начать войну, он послал своего министра, брамина Вассакару, ознакомить Будду с завоевательными планами и слово в слово запомнить, что тот скажет. Ответ Будды был таким: «Покуда Ваджджияны будут верны древним традициям племенной республики, покуда они будут следовать обычаю "часто и должным порядком созывать полные собрания", жить в мире и согласии, уважать старейшин и прислушиваться к ним, соблюдать законы предков и чтить их память, царю Аджатасатту не удастся уничтожить их». Вассакара, выслушав Будду со всем вниманием, сказал в ответ, что, поскольку Ваджджияны неуклонно соблюдают сейчас все эти условия, они и впрямь непобедимы. Потом он вернулся в Раджагаху и слово в слово передал своему царю все, что говорил Будда[13]. И все же, гласят буддийские предания, вскоре повелитель Магадхи уничтожил Ваджджияны, призвав на помощь коварство: засланные в республики лазутчики посеяли вражду между старейшинами племен. Внутренние раздоры сделали свое дело — за Ваджджиянами захлопнулись двери истории. Будда как никто осознавал опасность, которую таят в себе внутренние распри — не поэтому ли так полны горечи слова, с которыми Будда обратился к членам сангхи, узнав о трагическом конце Ваджджиян. Община имеет шанс выжить, говорил Будда, только если ни на йоту не отступит от тех условий, которые не сумели выполнить Ваджджияны, а именно до тех пор, пока ее члены уважают и чтят старших бхикшу, часто проводят общие собрания и хранят верность Дхарме.

Итак, племенные республики были обречены. Им, носителям идей прошлого, в скором времени суждено было пасть под ударами набирающих силу агрессивных монархических режимов Магадхи и Кошалы. Правитель последней, сын доброго Прасенаджита, учинит расправу над шакьями, народом, к которому принадлежал Будда. Однако сангхе удалось избежать их печальной участи — радениями Будды она к тому времени уже превратилась в усовершенствованную, духовно стойкую и сплоченную модель древней племенной республики. Сангха сумела сохранить верность нравственным ценностям, которые, похоже, совсем забыли жестокие и жадные до завоеваний монархи. Но окружающий мир таил для нее неизбывную угрозу. Пороки, обнажившиеся во время затеянного Девадаттой раскола — раздоры между монахами, неуважение к старшим, поверхностность понимания Дхармы, враждебность друг к другу и забвение сердечной доброты могли погубить сангху. Это был важный урок. Все бхикшу и бхикшуни обязаны проявлять осознанность, духовную бдительность, энергичность и свято следовать дисциплине медитаций — только это откроет им дорогу к просветлению. Ордену не грозит упадок до тех пор, пока монахи будут избегать таких неподобающих занятий, как сплетни, леность, досужая болтовня; до тех пор, пока они будут воздерживаться от дружбы с людьми беспринципными и избегать их влияния; до тех пор, пока они не будут останавливаться на полпути в своих духовных поисках[14]. Если же монахи не сумеют соблюсти этих условий, сангха станет неотличима от любого светского института; она превратится в прибежище пороков, присущих монархиям, безнадежно погрязнет в греховности.

После встречи с брамином Вассакарой Будда решил немедленно покинуть Раджагаху и отправился на север, чтобы провести сезон васса в Весали. Возможно, планы царя Аджатасатту «искоренить и разрушить» Ваджджиян вызвали у Будды резкое неприятие и заставили особенно остро осознать свое духовное родство с обреченными племенными республиками. Бóльшую часть времени, как мы знаем, Будда проповедовал в крупных городах царств Кошала и Магадха. Теперь же, будучи в самых преклонных годах, он стал страдать от враждебности и агрессивности, насквозь пропитавших атмосферу общественной жизни этих монархий. Неудивительно, что его потянуло в края, лежащие в стороне от жестоких страстей новой жизни.