Буддийская философия мысли

2.2.1.2. Лоно в СН выступает средоточием всего природного, и прекращение вхождения в лоно, видимо, было в раннем буддизме наиболее конкретным и крайним случаем противоприродности[38]. Выражение «он никогда не войдет в лоно снова» смежно с «он идет к бессмертию», ведь в последнем говорится о сверхприродном состоянии, а первое очевидно отсылает к чистому отрицанию природы в ее самом главном процессе и функции. С другой стороны, выражение «он никогда снова…» в самом конце «Метта-сутты» СН можно интерпретировать как положительный эквивалент термина «Спокойное Место» (или «Состояние Покоя») – santipada в самом ее начале.

2.2.1.3. Эти наблюдения не следует понимать в том смысле, что лоно в самом деле обязательно присутствует в существованиях всех живых существ, которые в своей совокупности составляют природу. Они означают лишь то, что каждое живое существо, независимо от времени или места, в которых оно находится, в этот конкретный момент наблюдения либо рождено из лона, либо собирается в него войти. С этой точки зрения лоно может представляться как бы центром поля действия неких «природных сил» (а именно сил «становления», «бытия», «роста»), к которому тем или иным образом обращены все отдельные существа, филогенетически, как и онтогенетически.

2.2.2. Изложенное здесь понятие природы является чисто динамическим, поскольку оно не подразумевает идеи «всей природы» в ее единстве. Иначе говоря, природа существует только в полностью отдельных существах, и все они живые и как таковые либо возникли из лона, либо вскоре войдут в него (если, конечно, для них нет никакого другого направления). Поэтому мы и читаем о живых существах, «стремящихся стать», то есть о которых можно сказать лишь то, что они «живые» и устремлены к лону. Следовательно, можно предположить, как показано в СН, 145–147, что понятие «живого существа» – это наиболее широкая категория, находящаяся как бы на самом краю сферы природы. Что, в свою очередь, означает, что это понятие охватывает не только всех «существ», но и тех «живых существ», которые еще не стали или еще не реализовали свой «центростремительный» динамизм, направленный к лону. Последняя строка отрывка, таким образом, подразумевает, что есть «живые существа», не «стремящиеся стать», и именно поэтому они никогда больше не войдут в лоно.

2.2.3. Психологически говоря, характеристика живых существ как расположенных «на границе природы» является полностью отрицательной, а значит, недостаточной для их понимания: она требует дальнейшего разъяснения. Живым существам, которых Будда до сих пор описывал в исключительно отрицательных терминах, а именно как ориентированных отрицательно по отношению к природе, должна была предлагаться некая положительная сверхориентация. Фактически эта сверхориентация уже содержится в тех строках, где Будда, говоря от Себя (и, очевидно, о Себе), сказал: «Пусть все живые существа будут счастливы!» Сразу после этого он советует всем «развивать свой ум в безграничном дружелюбии ко всем существам», желая как бы перенаправить их ум вполне положительным образом. Эта переориентация еще конкретнее выражена в последующих стихах, говорящих о том, «чей ум уже расположен ко всем существам». Мне кажется, что здесь субъективный, позитивный, умственный (то есть относящийся к уму) фактор сопутствует более объективному, негативному (то есть направленному против природы) фактору. Последний существует в качестве альтернативы природному стремлению к лону, и оба фактора составляют эту новую сверхориентацию. Но почему «сверх»? Я думаю, что мы имеем здесь дело с ситуацией, в которой человека побуждают развивать такие умственные установки, которые позволят ему охватывать весь феноменальный мир особого вида Знанием. Особенность этого Знания состоит в его уникальной способности схватывать позитивные (как «милосердие к…») и негативные («прочь от… лона») тенденции как одну, тем самым позволяя наделенному таким знанием стоять как бы на самой границе между природой и не-природой. [Такое знание, взятое в его операциональном аспекте, обозначается термином «пере-знание» (prajñā, paññā), а в его чисто теоретическом аспекте – термином «последующее или метазнание» (abhijñā, abhiññā). Оба они, в свою очередь, дополняются термином и понятием «узнавание» (aññā), который соотносит их с конкретной личностью их носителя. И оба типа знания как бы противопоставляются другому и «более низкому» типу знания, понимаемому скорее как «познание объектов» и называемому samjñā.]