В чем возникает (sampanna) мир?… К чему привязавшись, чем мир страдает? В шести возникает мир… Итак, привязавшись к шести, шестью мир страдает.2.3.0.
Понятие живого существа раскрывается в своих самых общих чертах именно в связи с формой. Взглянем на следующий отрывок из СН, 753–755: «[Те], кто бесформенны, о монахи, спокойнее [тех], кто имеет форму» – вот одно наблюдение. «Прекращение спокойнее бесформенного» – вот второе наблюдение… [и] Учитель сказал так: Живые существа, как имеющие форму, так и обитающие в бесформенном [состоянии], Но не знающие [что такое] прекращение — они родятся снова. [А те, кто] понимают формы, устойчивы в бесформенном, и освободили [себя] прекращением – эти люди покидают смерть.2.3.1.
Проблему связанности живого существа с формой можно рассматривать феноменологически. Так, форму – или ее отсутствие – можно полагать условием, внешним по отношению к «чувственности» живого существа. В этом смысле, например, в момент нашего мышления о том или ином живом существе оно понимается как существующее в сфере формы – или бесформия. С другой стороны, форму живого существа можно понимать и как следствие его внутренних свойств в смысле упомянутых общих тенденций, то есть как функцию становления (или не-становления) живых существ, если рассматривать их существование во времени до настоящего момента. Но опять-таки, поскольку в каждый отдельно взятый момент мы обнаруживаем себя во вселенной, где уже представлены все следствия всех причин, форму можно считать непременно связанной с существованием по крайней мере некоторых живых существ[40]. Ибо именно они представлены всегда – либо наделенные формой, либо лишенные ее. Конечно, саму форму как таковую нельзя считать онтологической категорией, хоть она и разделяет квазионтологический характер живого существа, с которым действительно или потенциально связана. В рамках саттвического направления буддийского философского подхода форма интерпретируется совсем по-другому, нежели в дхаммическом направлении, где она рассматривается в контекстах рупа-скандхи и нама-рупы.2.3.2.
Как свидетельствует приведенный выше отрывок, отличие формы от бесформенного, а бесформенного – от Прекращения заключается в степени «спокойствия» (santa). Таким образом, качество спокойствия служит здесь как бы fundamentum differentiae в живых существах, самим основанием их деления на эти три состояния, а изменения в степени спокойствия вполне могут служить основным содержанием понятия «становления». Наряду с качеством спокойствия в этом отрывке присутствует другое, возможно, еще более важное отличительное качество – знание, представленное здесь как конкретное знание живым существом того состояния, в котором оно себя обнаруживает, или двух других состояний, особенно состояния Прекращения. Этим я предполагаю, что знание здесь – это своего рода «преобразователь» состояний, посредством которого живое существо может либо продвигаться от одного состояния к другому на пути к Прекращению, либо по крайней мере сохранять устойчивость в данном состоянии, препятствуя всевозможным деградациям. Именно в этом смысле здесь используется термин «устойчивые» (susanthita), но, разумеется, как вторичное качество живых существ, следующее из спокойствия, – скорее в смысле стабилизирующего фактора, который нельзя обнаружить ни среди основных состояний ума, ни среди «перечисленных» состояний сознания. А знание выполняет в живых существах функцию главного динамического фактора, способного исключить их из спонтанного процесса перерождения: …(те) живые существа, кто прибегает к знанию, (они) не идут к возобновляемому существованию.СН, 730[41]Рассматриваемые с этой точки зрения «спокойствие» и «знание» можно представить соответственно как статический и динамический (и, таким образом, внутренний и внешний) аспекты самого «бытия» живого существа в его отношении к форме [которое можно было бы квазисимволически обозначить как «+», «—» и «0» для «формы», «бесформия» и «Прекращения» живых существ соответственно].