Буддизм жжет! Ну вот же ясный путь к счастью! Нейропсихология медитации и просветления

Но так ли это в отношении всего остального? Зависит ли наше «узнавание» дома, где мы живем, машины, которую водим, даже компьютера, за которым работаем, от того, что мы чувствуем к этим вещам? А если бы отсутствие этих чувств не мешало «узнаванию» как таковому, как бы мы воспринимали сами вещи и их смысл? Зависит ли значение слова «океан» – не словарное, а реальное значение именно для вас – от той смеси чувств, которую у вас вызывают океаны? Если бы эти чувства у вас вдруг отключились, показался бы океан вам, скажем так, пустым?

Подозреваю, что да. И именно так можно объяснить развитие буддистского учения о пустоте. Медитация может ослабить связь между восприятием и мыслями, с одной стороны, и с чувствами, эмоциональным откликом, которые обычно его сопровождают, с другой. Поэтому если вы будете достаточно упорно работать над тем, чтобы эта связь ослабла, и ваше восприятие будет освобождаться от эмоциональных ассоциаций, ваш взгляд на мир изменится. Снаружи вещи будут выглядеть точно так же, но станет казаться, что им не хватает чего-то внутри. Говоря словами Самадхираджа-сутры, они станут «пустыми по природе». Возможно, впервые буддистская идея пустоты начала оформляться в умах людей, которые очень глубоко медитировали – настолько глубоко, что обычная эмоциональная окраска мира для них исчезла почти полностью; возможно, по мере того как ослабевали их чувства, связанные с теми или иными вещами, те начинали казаться другими, лишенными определенного содержания.

Одна из причин поставить под вопрос это предположение заключается в том, что вы совершенно необязательно испытываете сильные чувства в отношении того же океана или своего компьютера – или они не настолько сильны, чтобы вы не могли представить себе океан или компьютер в отрыве от своих чувств. Но я все же попробую доказать, что чувства играют более важную роль в восприятии, чем кажется.

Первым доказательством является бред Капгра – он показывает, что, несмотря на естественное разделение функций мозга на «когнитивные» (познавательные) и «аффективные» (эмоциональные), такой простой когнитивный акт, как узнавание человека, может зависеть от эмоционального отклика. Кроме того, у меня в запасе есть еще два доказательства, и возможно, когда я приведу их, вы согласитесь, что, прежде чем буддистские философы сформулировали идею пустоты и стали отстаивать эту доктрину, усердные адепты медитации постигли ее на практике: просто после долгой и усердной медитации они стали видеть и слышать окружающий мир без надстройки в виде чувств, которые он вызывает.

Но я затеял этот разговор вовсе не ради того, чтобы обосновать эту гипотезу. Я хочу глубже рассмотреть вместе с вами механизмы восприятия и разобраться, что же происходит в головах продвинутых созерцателей, видящих пустоту, и чем они отличаются от большинства людей, которые видят некую сущность во всем, что их окружает. Прояснив этот вопрос, мы сможем понять, пребывает ли это самое большинство, к которому принадлежим практически все мы, во власти постоянных заблуждений. И, если так, насколько тяжелы последствия этих заблуждений. Забегая вперед, скажу: некоторые из них, на мой взгляд, практически фатальны.

Сущность обычная и необычная

Профессор психологии Пол Блум называет эссенциализм – склонность видеть во всем некую незримую сущность – естественным свойством человеческой натуры: «Мы по природе эссенциалисты». В числе примеров эссенциализма он приводит и весьма необычные: один человек заплатил больше сорока восьми тысяч долларов за измерительную рулетку, принадлежавшую Джону Кеннеди. Очевидно, покупателем двигало ощущение, что она пронизана некой президентской «сущностью». Другие примеры более обыденные: обручальное кольцо обычно пробуждает чувства, отличные от тех, которые вызывает точно такое же кольцо, только не обручальное. И рулетка, и обручальное кольцо в некотором смысле особенные: и это же справедливо для многих других вещей, которые создают сильное ощущение присутствия в них определенной сущности.

В своей книге «Наука удовольствия. Почему мы любим то, что любим» Блум пишет, что подобные объекты становятся особенными благодаря их истории: «Это может быть связь с людьми, которыми человек восхищается или которые важны для него, либо же связь со значимыми событиями. История предмета неочевидна, и в большинстве случаев невозможно проверить, чем именно он отличается от другого, выглядящего так же. Но все же оригиналы приносят нам удовольствие, тогда как дубликаты оставляют равнодушными»[74].

Блум считает, что люди по натуре своей эссенциалисты в более широком смысле, и я соглашусь с ним. Фактически, в этом заключается основная мысль этой главы: люди приписывают эмоционально заряженную сущность[17]даже тем вещам, которые не являются «особенными» в том смысле, о котором говорит Блум.