Буддизм жжет! Ну вот же ясный путь к счастью! Нейропсихология медитации и просветления

Великий американский психолог Уильям Джеймс писал: «Между тем, что человек зовет собой, и тем, что он зовет своим, очень сложно провести черту». Он же заметил, что «наша семья – это часть нас самих. Наши отец и мать, супруги и дети – кость от кости нашей и плоть от плоти. Когда они умирают, уходит и часть нас самих»[95].

Эволюция и пределы личности

Почему же родственные связи так нами воспринимаются? Все дело в ценностях, которые мы приобрели, пока развивались как вид. Ну то есть на самом деле речь идет об одной-единственной ценности: успешной передаче генетического материала от поколения к поколению. А поскольку у близких родственников гены почти те же самые, что у нас, забота о них, с точки зрения естественного отбора, дело очень правильное. Так что гены, отвечающие за сочувствие и любовь к семье, а также за семейное чувство вины, расцвели пышным цветом.

Другими словами, наше инстинктивное понимание того, что такое «мы» и что такое «наше» – не более чем результат действия правил естественного отбора.

Кстати, теоретически наш вид мог бы пойти по иному эволюционному пути и сохранить чувства, похожие на те, что мы испытываем к родственникам, по отношению к, скажем, какому-нибудь виду птиц. Когда два биологических вида существуют во взаимовыгодном симбиозе, то есть помогают друг другу, для поддержки этих отношений они могут выражать теплые чувства друг к другу. Собаки, на мой взгляд, развивались вместе с людьми, и, возможно, именно поэтому дети обвиняют меня в том, что собак я люблю ничуть не меньше, чем их. Решительно отрицая это утверждение, я все же признаю, что, когда моим собакам больно, я в определенной степени тоже ощущаю их боль.

Некоторые симбиотические отношения вообще заставляют задуматься о том, что такое наши границы как отдельного существа. Мы как вид находимся в симбиозе с разнообразными бактериями, живущими в нашем теле и по-разному влияющими на наше настроение и мысли. Ученые выяснили, что, если пересадить тихой тревожной мышке кишечные бактерии от мышки общительной, ее поведение изменится[96]. По этическим причинам на людях подобные эксперименты не ставились, но другие свидетельства ясно дают понять, что и на психику нашего вида микробы тоже влияют, в частности воздействуя на нейромедиаторы.

На самом деле будет не таким уж преувеличением сказать, что бактерии, подобно уже упомянутой мной птице, посылают сигналы моему мозгу, пусть и гораздо более изощренно.

Поэтому, если я воспринимаю сигналы, посланные бактериями внутри меня, как часть себя, то почему я не могу считать частью себя сигналы, посланные мне птицей? Особенно если представить себе, что, пойди эволюция иным путем, включающим в себя симбиоз между людьми и этим видом птиц, то подобные сигналы казались бы частью моего внутреннего мира[20].

Вот что я пытаюсь сказать: мой мозг с разных сторон подвергается атаке самой разной информации и сам решает, что из нее воспринимать как часть меня, что нет. А некоторая информация, например плач моих детей, будет где-то посередине. И я принимаю как данность, что подобные «решения» согласованы с моим глубинным метафизическим знанием о том, что есть я и что есть все остальное. Но будь мой мозг настроен иначе (а это вполне могло бы случиться), он бы воспринимал информацию по-другому и давал мне совсем другие ощущения касательно того, чем я отличаюсь от других.

Например, некоторые люди испытывают так называемую эмпатию прикосновений – то есть буквально ощущают то же самое, что и люди вокруг них. Если к кому-то рядом прикоснулись, то они тоже чувствуют это прикосновение и снимки их мозга в этот момент показывают точно такую же нейронную активность, как если бы их коснулись. Просто представьте себе, что в процессе формирования органических существ – будь то естественный отбор в других условиях или некий иной механизм – эмпатия прикосновений стала бы нормой, а не мутацией. Полагаю, в таком случае преобладало бы совсем другое понимание границ личности.

Но мы забегаем вперед. Вопрос о том, как сильно изменился бы наш взгляд на мир, пойди естественный отбор в иную сторону или будь это вообще другой механизм, мы подробнее исследуем в пятнадцатой главе.

Пока что я хотел бы обратить внимание на то, что наша идентификация с тем или иным явлением (неважно, внутренним или внешним) и степень ее глубины является в немалой степени результатом естественного отбора. В этом смысле наше интуитивное понимание личности и ее границ достаточно произвольно.