Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Посчитав решение оптимальным, Льюис принялся реализовывать обозначенный план. Строго по пунктам.

Раскрыв дневник на последней исписанной странице, он вновь зацепился взглядом за строчки, начерканные во время вдохновенного порыва другим человеком.

Он старался позабыть о том, что личный дневник перестал быть личным. Рекс теперь добавлял туда свои комментарии. Это даже и не дневник ныне был, а общественная доска объявлений.

Льюис писал заметку, обращаясь к Рексу с просьбой перестать цепляться к его словам, да и к нему самому. Тот отвечал иронично, иногда – с сарказмом или немного грубо. Отвечал, зная, что от него ждут молчания.

Сегодня он зашёл ещё дальше. Воспользовавшись сосредоточенностью Льюиса на просмотре фильмов и мюзиклов, он взял ежедневник и сам сделал очередную запись. На общем фоне она выделялась хотя бы потому, что была сделана ручкой ярко-алого цвета.

Льюис обычно использовал самые обычные синие чернила.

Рекс решил отличиться.

Посетит ли мой бессмертный брат это торжественное мероприятие? Увижу ли я его в толпе? Или он снова останется в своём склепе, потеряв возможность ощутить на языке вкус тёплой крови, который наверняка позабыл за столько лет?

А если серьёзно, то я просто хочу посмотреть, как на тебе будет сидеть этот камзол, потому что такой возможности прежде не представилось.

Кроме того… Мы можем сделать фото и показать его твоей матери. Она скорее поверит, что ты веселился со всеми, если получит доказательство. А мне казалось, что ты хочешь её порадовать. Хотя бы так.

– Чокнутый, – прошипел Льюис, перечитав послание несколько раз.

Он понимал, что Рекс совершенно несерьёзен, и весь пафос первой части его послания сводится к указанию необходимости надеть костюм, присланный Адель. Если они нарядятся одинаково, то действительно будут походить на братьев. Не так уж важно, что помимо них кровопийцами нарядится ещё добрый десяток учеников. Рексу принципиально было вытащить из комнаты-склепа именно Льюиса.

Вместе с тем, стоило признать, что идея с фотографией не такая уж нелепая. Самостоятельно Льюису было не под силу провернуть нечто подобное, а тут помощник сам проявил инициативу, внеся предложение на рассмотрение.

Захлопнув ежедневник, Льюис несколько минут просидел в тишине, прикидывая, как поступить. Осознание, что появление его на пороге актового зала будет означать победу Рекса на данном этапе противостояния, немного охлаждало пыл, но не убивало окончательно.

Сдув прядь с лица, Льюис стремительно направился к шкафу.

– Только ради снимка, – произнёс он тихо, в глубине души понимая, что на деле всё обстоит иначе, и снимок если и играет какую-то роль, то точно не решающую.

Адель с размерами не ошиблась, подобрав костюм идеально. Так, чтобы он сидел по фигуре, нигде не морщил, не собирался складками и не подходил под определение «с чужого плеча».

Он был, как влитой.

В процессе переодевания Льюис нарочно не смотрел в зеркало, чтобы не убить решимость, увидев, насколько нелепо выглядит в этом маскарадном костюме. Позволил поймать отражение лишь в тот момент, когда развязал белую ленточку и достал из коробки ярко-алую, больше подходившую к костюму.

В этом наряде Льюис был аристократом не только на бумаге. Он выглядел, как истинный аристократ, сошедший со страниц какого-нибудь готического романа. И он, определённо, нравился себе таким.

Взяв со стола программку, оставленную Рексом, Льюис посмотрел на часы, прикидывая, на какой этап празднования попадёт, если покинет комнату прямо сейчас. Судя по всему, он ещё успевал на презентацию и театрализованное представление, разыгранное самопровозглашённым братом и Альбертом. Та самая постановка с элементами эротизма и садизма, как изволил выразиться Эштон.

«Не ходи, – посоветовал внутренний голос. – Пожалеешь ведь».

Льюис не сомневался, что негативных эмоций получит больше, нежели положительных, но всё равно отправился в актовый зал, прихватив с собой программку. Он мечтал остаться незамеченным и искренне надеялся, что всё именно так и будет. Его не замечали прежде, пусть придерживаются традиций и сейчас.

В зал Льюис не пошёл, определив для себя заранее, что лучше посмотрит на представление с балкона. На его счастье, двери, ведущие на балкон, оказались не заперты, и он сумел беспрепятственно попасть ровно туда, куда и хотел.

Вопреки ожиданиям, в зале царила потрясающая тишина, и Льюис сначала подумал, что очередная постановка неудачников от искусства вновь провалилась. Однако предположение оказалось ошибочным. Людей там было немало, но все они зачарованно наблюдали за представлением, развернувшимся на сцене.

Один из зрителей последовал примеру Льюиса и тоже поднялся на балкон. Видеть этого человека прежде Льюису не доводилось, и в первый миг в душе поднялась волна паники. Мужчина никакого интереса к соседу по смотровой площадке не проявил, продолжая гипнотизировать взглядом всё и всех, кто находился на сцене.

Льюис подумал, что тот вполне может быть родственником Альберта – внешность вроде схожая. Отвернулся и попытался сосредоточиться на новой интерпретации классического сюжета.