Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Он приложил палец к губам, попросив Еву о молчании, после чего поднялся со своего места и выскользнул из салона, стараясь не слишком громко хлопать дверью. Некоторое время стоял, глядя на чёрного монстра и, надеясь, что Ева не последует за ним, не появится на празднике и не станет играть в заботливую мамочку. Этому она не научилась, в своё время. В её послужном списке находилась всего одна роль – страдалица за любовь.

– Рекс.

Из машины Ева не вышла, она просто открыла окно и теперь смотрела на него. Он чувствовал этот взгляд спиной, но не оборачивался. Воображение без труда дорисовывало детали, коих не наблюдалось в реальности. Рекс чувствовал себя, несмотря на дорогой костюм и не менее дорогие детали, его дополняющие, нищим, стоящим посреди дороги в лохмотьях и с протянутой рукой. Богатая леди решила подать милостыню, но сделала это своеобразно, швырнув несколько монет через открытое окно, а потом взмахнула рукой и приказала водителю ехать поскорее отсюда, чтобы не видеть убожества, попавшегося на пути.

– Короли не нуждаются в жалости, – произнёс Рекс насмешливым тоном. – А я, как ни крути, один из них.

– Прости.

Прозвучало тихо, едва различимо, словно слабый ветер прошелестел, поднимая и унося опавшие листья.

– Прощаю.

В отличие от матери, Рексу нечего было стесняться, потому и ответ оказался громким, уверенным.

Вот теперь им уж точно оказалось нечего сказать друг другу. Рекс отчётливо это осознавал и чувствовал, потому не стал задерживаться дольше положенного за пределами академии, прошествовал за ограду. Замер и резко обернулся. Ева всё ещё продолжала смотреть на него.

– Прощаю, – повторил одними губами, глядя на мать немигающим взглядом.

Она, кажется, только этого и ждала, потому что стекло стремительно поползло вверх, и вскоре машина тронулась с места. Рекс проводил лимузин равнодушным взглядом и потянулся к телефону. Разблокировал его, полез в телефонную книгу, исправляя лживое слово «мама» на нейтральное «Ева». Так было правильнее. И по ощущениям, и по анализу сложившейся ситуации. Он не знал, будет ли она ему звонить или писать после свадьбы и переезда. Старался не думать, но подсознательно чувствовал, что нет. Если только раз в год. Реже, чем сейчас.

Короли не нуждаются в жалости. А в понимании, любви и сочувствии – весьма. Со стороны родителей, несомненно, тоже.

Рексу хотелось, наплевав на сохранность костюма, сесть прямо здесь, на главной дорожке, ведущей к зданию академии, обхватить колени, уткнуться в них лбом и просидеть на месте неопределённое количество времени, приводя в порядок мысли, но он этого не делал, помня о необходимости вести себя достойно, независимо от ситуации.

Следовало идти в актовый зал, но Рекс продолжал стоять на месте, анализируя недавний разговор, а правильнее сказать – подобие его, потому что настоящим разговором это назвать не получалось. Суррогат против чистого продукта.

Надо же было выбрать знаменательный день. Ни часом раньше, ни часом позже.

– Рекс.

Обладателя этого голоса Рекс узнал бы из тысячи, десятка тысяч, а то и из миллиона. Меньше всего ему хотелось распространять на Льюиса своё гадкое настроение, потому, обернувшись, Рекс попытался изобразить ослепительную улыбку, способную конкурировать с теми, что дарили простым людям звёзды, смотревшие с телеэкранов или с рекламных плакатов.

На торжественную церемонию Льюис приехал вместе с матерью. Рекс, находясь в машине, сидя напротив Евы, видел, как неполная семья Мэрт прошествовала на территорию академии. Адель в бирюзовом платье, Льюис в чёрном костюме и кипенно-белой рубашке. Прекрасный настолько, насколько вообще можно быть великолепным. Рекс, при встрече, именно об этом первым делом и собирался сказать, но сейчас слова сами собой улетучились, оставив лишь горькое послевкусие от крайне неприятного разговора с представительницей старшего поколения.

Изначально Рекс планировал отправиться на поиски Маргарет и рассказать ей, как прошла встреча. Только после этого, выпустив пар, пойти к Льюису и сказать о том, насколько он прекрасен в этом наряде, да и просто так, сам по себе, независимо от того, что на него надето. Продемонстрировать беззаботность.

Теперь он не представлял, какими словами начать разговор, чтобы не сорваться в процессе и не загрузить Льюиса своими проблемами. Всё разрешилось само собой, когда Льюис задал вопрос, нарушив воцарившуюся тишину.

– Это была Ева, да?

– Откуда…

– Маргарет сказала, что вы приехали вместе, вот я и отправился на поиски. Видел, как ты вышел из машины, слышал, что сказал ей. Не знаю, о чём именно вы говорили, но, судя по тому, что торжество она своим присутствием не посетит, разговор не удался.