Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

– Занятно, весьма и весьма.

– Что такое?

– Не убивай меня за это предположение, но, кажется, я понял, кому именно ты собираешься предлагать замужество.

Курт закрыл глаза. Он не сомневался, что Алан догадается. Рано или поздно его должны были прижать к стенке и допросить с пристрастием. На протяжении года сомнения у приятеля возникали неоднократно, теперь они переродились в уверенность.

– И кому?

– Элементарно, Ватсон. То есть, конечно, никакой не Ватсон. Элементарно, Даглер. Твоя избранница – это мисс Кларк, не так ли?

– Да.

– Я так и знал, – засмеялся Алан. – Нет, правда. Знал. Теперь понятно, какого чёрта ты тогда свалил с первого занятия, не дожидаясь приветствия со стороны нового учителя. Тогда, не стану скрывать, подумал, что у тебя не все дома, но раз вы с ней познакомились летом и тебе уже был двадцать один год, а тут она тебя увидела в окружении семнадцати и восемнадцатилетних юношей… В общем, я бы тоже сбежал.

– Молодец, подбодрил первоклассно, – процедил Курт недовольным тоном. – Не действуй на нервы. Они и так на пределе.

Алан выставил ладони вперёд в примирительном жесте, постарался придать себе серьёзности, но Курт понимал, что её там и в помине нет.

Впрочем, окажись Курт на месте Алана, тоже посмеялся бы над другом, попавшимся в подобной ситуации. Без зла, но с иронией. Сам ведь виноват. Сам себя в неловкое положение когда-то поставил, а потом не знал, как выкрутиться. Хорошо, хоть всё благополучно разрешилось. Могло быть куда хуже.

Но раз не стало, то и думать об этом не нужно.

*

Он неоднократно слышал от многочисленных собеседников, что в мире нет ничего постоянного. Как принято заявлять: всё течёт и меняется, однажды настаёт момент, когда перемены приходят в жизнь даже самого ярого консерватора, руками и ногами голосующего за отсутствие изменений.

Мартин готов был поспорить.

Многое действительно менялось, но в его жизни кое-что оставалось неизменным. Например, невероятное спокойствие, возникающее в душе после посещения одного из уголков академии. Он любил это место прежде, когда был школьником, продолжал любить и теперь, когда школьные годы остались далеко позади, а в копилку прошедших лет добавился ещё один пунктик.

Присутствие на чужом выпускном балу было не прихотью, а, скорее, необходимостью. Мартин занимался организационными вопросами, принимал живое участие в планировании торжества, а теперь наслаждался, пожиная плоды своего труда. Кроме того, хотелось немного развеяться, вылезти из рутины и попытаться повеселиться. Ему казалось, что в толпе, среди учеников, их родителей и членов преподавательского состава получится реализовать задуманное, избавиться от внезапно навалившейся тоски, но ошибся, расчет оказался неверным.

Ещё одна вещь в этом мире оставалась неизменной – этакая константа.

Его одиночество, которым он наслаждался первые пару лет, прошедших после выпуска из школы, а потом начал ловить себя на неутешительных мыслях.

Окружающим об этом, разумеется, не говорил, продолжая делать вид, будто всё устраивает, и перемены способны лишь омрачить его тихое, размеренное существование. На деле неоднократно приходил к выводу, что чувствует себя глупо, особенно, когда оказывается в компании бывших одноклассников-друзей. Их было немного, и все они уже успели найти себе вторых половин – Трой свою даму даже, что называется, окольцевал – при этом несчастными они не выглядели, напротив, радовались жизни, опровергая заявления об омерзительном совместном быте, разрушающем любовь.

Сожаление об одиночестве никоим случаем не пересекалось с мыслями о заключённом некогда пари.

Мартин имел все шансы выиграть, даже обзаведясь парой. Суть спора состояла не в его одиночестве, а в доказательстве или опровержении правдивости семейной легенды, преследующей мужчин семьи Уилзи на протяжении внушительного количества времени. Он не сомневался, что его история окажется прекрасной иллюстрацией-опровержением, после чего Терренсу придётся признать, что нет в историях родственников никакой закономерности, а то, что их предкам не повезло – это просто-напросто совпадение. Каждый сам притягивает к себе определённые события. Поступками, словами… Да как угодно. Ключевое слово здесь именно «сам». Нет смысла сваливать всё на мистику.

Мартину хотелось повести себя, как в прошлом. Наплевать на правила приличия, забраться на ограждение, сесть на него и болтать ногами в воздухе, но возраст и положение обязывали, потому единственное, что ему оставалось – чинно стоять и рассматривать ночное небо, размышляя о настоящем и будущем.

– Прячешься? – поинтересовался Энтони, нарушая тишину и спокойствие беседки.