Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

– Естественно не для сволочного префекта. Для тебя и для меня. Для нас обоих.

– Второе, само собой.

– Тогда ты это сделаешь. А пока снимай обувь и иди сюда. Буду тебя лечить по мере возможностей. Доктор из меня не очень хороший, обширной врачебной практикой похвастать, увы, не могу.

Ладонь коснулась покрывала, указывая, куда именно нужно сесть.

Кэрмит послушно кивнул. Наклонился, чтобы распустить шнурки на своих оксфордах. Наплевав на сохранность обуви, наступил на задник. Отставил в сторону и шагнул к кровати. Торопить его не собирались, но за действиями внимательно наблюдали, оценивали каждый лишний жест, да и не лишний, в общем-то, тоже.

Действовал Алекс сосредоточенно, подходил к своим обязанностям, которые назвать таковыми можно было с большой натяжкой – никто не заставлял возиться с бедовым одноклассником, всё на добровольной основе делал – с ответственностью. Прикоснулся к пострадавшему месту влажной салфеткой, стирая остатки запекшейся крови.

Кэрмит скривился не от отвращения, а от собственных ощущений. Несмотря на проявленную осторожность, всё равно было неприятно. Болезненно.

– Тише, – произнёс Алекс.

Прозвучало непривычно заботливо и нежно. Кэри удивлённо на него посмотрел.

Следующий вопрос не заставил себя ждать.

– Ничего мне рассказать не хочешь?

– Например?

– Видео. Причины такого отношения к тебе со стороны префекта. Как долго? Как часто? Почему ты не сопротивлялся, а пошёл с ним?

– Алекс?

– Да? Я сказал что-то не то? И где же ошибся, разреши полюбопытствовать?

– Их трое, у Арлета нож. Я один. Я не самоубийца.

– Значит, самоубийца я, – усмехнулся Алекс, опуская ватную палочку в антисептик и проводя ею по ранке.

Кэрмит зашипел, стиснул в пальцах одеяло. Он до сих пор не понимал, почему позволяет Алексу колдовать над его лицом, покорно принимая заботу, не вырывая необходимые средства из рук и не заявляя с сильно завышенной уверенностью, что справится своими силами. Хотя, действительно мог. Вон зеркало висит. Достаточно подойти к нему и самостоятельно провести все необходимые процедуры.

– Нет. Но там мы были вдвоём.

– Спасибо, что быстро сориентировался, не стал лить сопли и заламывать руки, а всё-таки врезал ублюдку.

– Мне это несвойственно, – произнёс Кэрмит в сторону.

– Что именно?

– Слёзы, сопли и заламывание рук.

– Хорошо. А на другие вопросы ответишь? Или я должен догадаться самостоятельно?

– Это совсем не те истории, которыми мне хочется делиться.

– Вообще? Или только со мной?

– Вообще. Но с тобой – особенно.

– Информация, как вирус, – Алекс отложил использованные ватные палочки в сторону и вылил порцию антисептика на руки, стойко переживая пощипывание. – Стоит появиться, и она распространится со страшной скоростью, а там и до эпидемии недалеко. Я узнаю, в любом случае. Не от тебя, так от посторонних. Того же Арлета с пристрастием допрошу, и он расколется. Только не уверен, что он подаст всё в первоначальном варианте, не добавив от себя максимум омерзительных подробностей. Он ведь всё равно думает, что ты мой… Просто, что ты мой. И, возможно, вскоре об этом будет трепаться уже вся школа. Обязательно найдутся желающие открыть мне глаза, расписав в красках былые похождения фаворита. Люди имеют обыкновение приукрашивать действительность в соответствии с собственными представлениями. Стоит кашлянуть в присутствии одного, и вскоре ты услышишь сотни вариантов своего диагноза, начиная от безобидной простуды, заканчивая пневмонией, а то и вовсе туберкулёзом. Так же и с твоими биографическими данными.

Наверное, не следовало этого делать, но Алекс не удержался, прикоснулся к лицу Кэрмита, спровоцировав прилив недоумения и получив очередной изумлённый взгляд.

– Два года.

– Вот. Начало положено. Можно продолжать. Это не так сложно, как кажется.

Он улыбнулся ободряюще, скользнул ладонью по щеке, погладил здоровый уголок губ и поспешил убрать руку, не позволяя себе большего. Зайти дальше положенного было проще простого, но Алексу это казалось неправильным, слишком… Слишком. И на фоне сегодняшнего происшествия, и на фоне своих недавних размышлений о мести.