Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Подтверждение своим словам Герда получила уже очень скоро. Если первая попытка поговорить с Каем обернулась слабым недопониманием, то вторая вспыхнула моментально, и локальный конфликт превратился в дикий пожар, не желающий гаснуть. Пламя взмывало всё выше от каждого неосторожного жеста или слова. Он каждого косого взгляда.

О том, что разговаривать можно нормально, а не только на повышенных тонах, близнецы окончательно позабыли, теперь откровенно оскорбляли друг друга, стараясь зацепить сильнее. У них получалось.

– Мне казалось, что моя сестра гораздо умнее, а она – типичная баба. Впрочем, чего можно ожидать от человека, желающего наложить на себя руки из-за ерунды? Уж точно не гениальных стратегических решений. Видимо, все умственные способности лет с тринадцати благополучно передохли, а мозги перетекли в район грудной клетки. Если и имеется в тебе что-то выдающееся, то только там. Хотя, толку и от этого нет. Ты даже свои сиськи не можешь по назначению использовать и выгодно пристроить.

– Чтобы на меня клевали такие ублюдки, как ты, а потом орали на каждом углу, что я – шлюха? Нет уж, спасибо.

– Не только. Твой замечательный Николас не остался бы равнодушным. Да и драгоценный Кэрмит тоже моментально бы позабыл о своих гейских замашках. Как я и говорил, Трэйтоны – достойная родня. Вполне могла воспользоваться сходством братьев и привязать к себе младшего, когда по Стивену угорала, будто ненормальная.

– Нет.

– Что именно – нет? Не позабыл бы? Если раскинуть мозгами, то, да, конечно. Вопрос спорный. Кэри и сам та ещё сучка, если вспомнить его дебют на относительно большом экране. Или нет, в смысле – не веришь? Тогда ты ещё глупее, чем я думал.

– Тебе самому от себя не противно? Сколько можно повторять одно и то же? Ты вообще людей в лицо различаешь, или первым делом вспоминаешь о состоянии их банковского счёта, и о том, насколько выгодным будет союз с ними, независимо от того дружеский он или любовный?

– Герда, девочка, открой глаза. То, что называешь отвратительным цинизмом и меркантильностью – всего-навсего наша повседневная жизнь. Мужчины ищут удовольствия, женщины пытаются сделать выгодную партию. За исключением тех, кто яро выступает против создания союзов. В конечном итоге, все всех оценивают и пытаются продать себя как можно дороже.

– Но…

– Никому не нужна любовь. Понимаешь?

– Неправда.

– Правда. Ещё какая. Никому. Какими бы красивыми словами люди не прикрывались, а итог всегда получается один. Впрочем, можешь упорствовать и спорить дальше. Вера в мифические чувства – то единственное, что тебе остаётся. В реальном мире никто с такой узколобой занудой не уживётся. Начинай заботиться о старости прямо сейчас. Заводи первую кошку.

– Лучше кошки, чем дети от таких мудаков.

– Вот видишь? Ты сама согласна с тем, что от таких мудаков рожать не стоит.

– Говоришь так, словно Астерфильды приставили нож к твоему горлу и чего-то требуют. Ты им не нужен. И я совсем не удивлена, узнав, что Джессика не хотела ставить тебя в известность. Получать удовольствие, трахаясь с ней ты можешь, а ответить за последствия – нет. Великолепно. Это действительно поступок настоящего мужчины. Несомненно.

– Забавный факт, но это, на самом деле, типичный мужской поступок. Настоящего или нет, но как есть.

– Откровенно ублюдский, скажу по секрету.

– Когда ты перестанешь читать мне нотации?

– Тогда же, когда ты перестанешь совать свой член во всё, что движется.

– То есть, в тот момент, когда на моём жизненном пути перестанут возникать сучки, готовые дать по первому требованию. А, значит, никогда.

– Я. Тебя. Ненавижу, – отчеканила Герда.

– Похоже, это у нас взаимно, сестричка. Не беси меня, Герда. У меня и без постоянных напоминаний о твоей чёртовой угнетающей правильности нервы на пределе! Да, я плохой, я – зло и мразь. Спасибо, что сказала мне об этом ещё раз, последовав примеру одного недалёкого юноши. Но, знаешь, лучше быть мразью, чем бестолковой слабохарактерной кретинкой с лезвием в руках. «Ах, он женится! Ах, мне срочно нужно самовыпилиться». Думаешь, он бы заплакал? Нет, Герда. Плакали бы наши родители. Я. Ник. Возможно, Кэрмит. Но не его старший брат. Подумаешь! Одними мокрыми трусами меньше в коллекции – мизерная, признаться, потеря.

– Кай, заткнись!

– Нет уж. Ты сама начала этот разговор. Ты же теперь выслушаешь всё. Уверяю, мне есть, что сказать.

Это было только начало.

Спустя несколько минут пререканий, они и не думали успокаиваться, только распалялись, придумывая больше омерзительных замечаний, цепляя всё и вся, что было дорого каждому из них.

Герда чувствовала, что Кай в ярости.

Он понимал, что Герда близка к тому, чтобы расплакаться, но не тормозил, не приносил извинения за нелепое поведение и нежелание поддерживать диалог. Действовал активнее прежнего.

Кай орал так, что, в итоге, Герда не выдержала и сбежала, предварительно заткнув брата, не ожидавшего ничего подобного, пощёчиной. Что-что, а рукоприкладство ей было несвойственно.