Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Сейчас, переосмыслив всё, Сибилла понимала: с горем пополам можно подогнать Глена под типаж одного из главных героев, попросив надеть обычный фрак и перчатки к нему, раз уж предложенный костюм он не оценил. Но Сибилла с ним вообще ни о чём разговаривать не хотела.

Осознание, что идея на стадии планирования расцвела, а теперь – в процессе реализации – благополучно увяла, раздражало.

Глен тогда, кстати, самым первым высказался за проведение небольшого флэшмоба в рамках школьного праздника, называл идею оригинальной и лишённой клише, набивших оскомину. Теперь показал истинную сущность.

Все они показали.

После такого у Сибиллы руки опускались и исчезало желание креативить. Нет, самой-то ей было более или менее весело, но результат работы в группе печалил. Сибилла решила, что на день влюблённых палец о палец не ударит, пусть сами выкручиваются, как хотят. Но сейчас был повод повозмущаться, и она его использовала по максимуму, выпуская пар и костеря окружающих.

Большинство одноклассников получило в ходе одиночного бунта статус безответственных козлов.

Роузу Сибилла это сказала прямо в лоб. В присутствии свидетелей. Раз уж так получилось, что нанесением грима они занимались не в комнате, а в актовом зале.

На середине процесса пришлось отвлечься, поскольку к Роузу проявили внимание знакомые, и он отошёл что-то с ними обсудить. Правильнее было бы заметить, что говорили, в основном, они, а Роуз слушал, потом согласно покивал, попрощался и вернулся на место, вновь позволяя Сибилле проводить манипуляции с внешностью, превращая посредственное лицо в произведение искусства.

Оскорбление Астерфильда не проняло. Он лишь криво усмехнулся, проводя пальцем по паутинке, нарисованной на щеке.

Сибилла не удержалась, стукнула его по руке, получив в ответ удивлённый взгляд.

– Размажешь, – прошипела недовольно.

– Считай, что отказ – это моя маленькая месть за испорченную тетрадь, – произнёс Розарио, взяв кисточки и помахивая ими так, словно рассчитывал хотя бы одной из них запустить в голову Гаррету, стоявшему в отдалении.

Возможно, именно это и планировал, но пока воздержался от резких движений.

– Послушай, это когда произошло? Ты вечность будешь мне припоминать?

– Знаешь, сложно проникнуться симпатией к человеку, который превращает твои вещи в хлам.

– Я извинялась.

– Я твои извинения принял, но надевать костюм не буду.

– Почему?

– Потому что… – Роуз задумался.

У него не было реально весомого предлога для отказа.

Мог выполнить чужую просьбу, порадовав одноклассницу, но делать этого не хотел. Просто из желания отстоять свою точку зрения. Может, из вредности.

Что вероятнее.

Сибилла не лгала.

Костюм был красивейший, потрясающий. Смотреть и восхищаться, особенно, если модель под него подходящая будет найдена. Репутация у персонажа, конечно, так себе, слова доброго не заслуживала. Роуз потратил несколько минут на поиск в интернете и прочитал характеристики, данные в первоисточнике.

Но вопрос: многие ли догадаются, о каком каноне идёт речь, и каких персонажей пытаются изобразить ученики одного отдельно взятого класса?

Роуз бы без посторонней подсказки не догадался.

К тому же, костюм и собственная репутация никак взаимосвязаны не были. Захотелось, вот и оделся подобным образом.

Какие-то проблемы?

– Давай же, – поторопила Сибилла.

– У меня другой образ в приоритете. Да, из твоего же канона.

– И какой?

– Тот, что предполагает ношение мантии с капюшоном. Потому извини, но роль, которую ты мне предлагаешь, по-прежнему вакантна.

– Кому я должна впарить этот костюм?

– Любимому своему? – ехидно произнёс Розарио.

Само это выражение провоцировало у него нервный смех.

Несколько месяцев общения с Гленом, и картинка с изображением идеальной любви разбилась окончательно, не подлежа восстановлению. Вообще никак. Даже при наличии не то, что большого, а огромного желания.

– Я так и хотела. Он отказался.

– Тогда Марвелу. По-моему, неплохой вариант. Он даже больше подходит, чем Глен. И у него волосы светлые. Внешность как раз под героя.

– И не подумаю.

– Он чем провинился?

– Он меня бесит. Нет, на самом деле, я тоже думала об этой кандидатуре, но достаточно было увидеть их вместе, и желание испарилось окончательно. Я просто-таки представляю его ядовитые замечания и попытки продемонстрировать остроумие, коим он, на самом деле, не обладает. Если кратко, то ни за что. Никогда.

Гаррет постоянно смотрел в их сторону. То ли догадывался, что сейчас ему кости перемывают, то ли всё было банальнее в разы. Никаких экстрасенсорных способностей – наблюдение за раздражающим элементом.

После возвращения с каникул Гаррет вёл себя достаточно странно. Он был нервным, вечно находился на взводе, источал повышенное количество ненависти и яда, мечтая вцепиться в глотку каждому, кто попадал в поле его зрения. То есть, он и раньше не вдохновлял одним своим видом, а теперь вовсе с цепи сорвался.

Есть люди, у которых для каждого встречного найдётся доброе слово. Одна их улыбка, и, кажется, что мир стал красивее, добрее, светлее.

Вот.

Гаррет не входил в число подобных людей. Гаррет был их полной противоположностью.