Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

В том, что эти двое пересекались неоднократно, Рендалл не сомневался. И сейчас, подумав об одноклассниках, был как никогда близок к решению той задачи, которую сам же перед собой и поставил, начав расспросы.

Впрочем, он об этом ещё не знал, продолжая стоять и ждать ответа от будущей жены. Она присела на край ванны, похлопала по бортику, предлагая опуститься рядом, покусала губу и начала рассказ.

*

В гостиной, расположенной на втором этаже, горел приглушённый свет, и стояла поразительная тишина, нарушаемая лишь время от времени слабым стуком – очередная фигура оказывалась на поле.

Замереть в ожидании нападения, чтобы затем сделать ответный ход.

Покажи, на что ты способен, братик.

Терренс хмыкнул, окидывая оценивающим взглядом комбинацию, предложенную соперником, несколько секунд провёл в сомнениях, после чего переставил фигуры в очередной раз. Чёрная опустилась на клетку, белая оказалась в руках. Терренс сжал её, попутно посмотрев на ногти.

Чёрный лак стирался. И делал это некрасиво – отдельными полосами, словно тёркой по ним провели, не рассчитав.

Все попытки добавить своему, крайне консервативному – из-за вынужденного ношения формы – образу немного неформальных ноток пошли насмарку.

– Ещё немного, и ты будешь вынужден признать поражение, – произнёс, улыбнувшись радушно.

– Как ты это делаешь?

– Ловкость рук и никакого мошенничества. Всё просто, если понять суть игры.

– Я стараюсь, но не особо получается, как видишь.

– У тебя всё впереди, Марти, – заметил Терренс, поднимаясь с дивана и потягиваясь. – Ну и скука. Как в морге. Хотя, в морге, кажется, и того веселее.

– Я бы не рискнул проверять данное утверждение на практике.

Поняв, что игра окончена, и Терренс партию продолжать не намерен, Мартин начал собирать фигуры и складывать их в коробку. В конечном итоге, исход их очередного соревнования был предрешён с самого начала. Терренс не оставлял младшему брату ни единого шанса на победу, разгромив его в пух и прах едва ли не с первых минут игры. Сначала, правда, поддавался немного, а потом начал играть в полную силу, и всё стало ясно, как на ладони. Где будет победитель, а где проигравший. Расстановка не менялась, оставаясь ярко выраженной константой на протяжении нескольких месяцев, потраченных на обучение этой интеллектуальной игре. Мартин жаждал научиться, но так и не сумел овладеть искусством управления фигурами. Соревнования с предсказуемым финалом нагоняли скуку и практически не пробуждали азарта.

– Скорее бы Тони приехал. – Терренс проигнорировал замечание брата, распахнул настежь окно и оперся ладонями на подоконник, впустив в помещение порыв ветра, наполненный ароматом цветущих растений.

– Не волнуйся, приедет, – сказал Мартин, сложив доску. – Куда же без него.

Прозвучало не слишком воодушевлённо, с нотами злой иронии.

Терренс обернулся, желая удостовериться в правдивости своих подозрений, но от комментариев воздержался, поскольку давно смирился с тем, что их компания какая-то не слишком сплочённая.

Чёрт знает, каким ветром их прибило к одному берегу.

И ещё большая загадка, почему они до сих пор продолжают держаться вместе.

Хотя…

Есть, конечно, логическое объяснение. При наличии желания, вывести общую формулу и разложить по полочкам можно абсолютно всё, нужно только немного подумать, а там уже одно начнёт цепляться за другое, и появится целая картинка.

Он дружен с Энтони, а рядом с Мартином его держат кровные узы. Мартин общается с Троем, наплевав на мнение старшего брата, и недолюбливает Энтони. Он, Терренс, отвечает практически тем же другу Мартина, то есть, с поправкой на одно обстоятельство. Не просто недолюбливает, а буквально на дух того не переносит.

Причина их вражды похоронена в далёком прошлом, да и, по сути, смехотворна. Однако отказаться от принципов и протягивать руку, предлагая снова стать друзьями, как-то не особо хочется.

Он привык жить с мистером Беннетом-младшим на ножах. Это, в определённом смысле, добавляло перчинки в отношения, разбавляя пресные школьные будни хоть какими-то специями.

Смешные поводы для склок, смешные поводы для ненависти, но отказаться от них сложно. Укоренились и стали стилем жизни.

В конце концов, каждый уважающий себя клуб должен иметь в запасе несколько скелетов, рассованных по шкафам. А они своё небольшое сообщество уважают и считают архиважным. В отсутствии конкуренции, видимо.

Терренс тяжело вздохнул.

Его одолевала прямо-таки смертная скука.

Мартин это видел, но сказать что-то, в надежде завести разговор на отвлечённую тему, не решался. Он вообще старался не соваться к старшему брату, когда тот находился в дурном настроении.

В последнее время это случалось с Терренсом на постоянной основе. Что послужило причиной для перемен, Мартин не знал. Особой откровенностью его брат тоже не страдал и если решил удержать какие-то сведения в секрете, можно было постоянно донимать его вопросами, окончательно попрощавшись с терпением, но ни на шаг не приблизившись к разгадке тайны.

Терренс не любил откровенничать. Если кто-то и знал его секреты, то точно не человек, а ручная крыса, жившая в кабинете отца.