Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Осенью Роуз окончательно пришёл к выводу, что в Лондоне не останется. Хотя бы потому, что после выпускного вечера успел оставить свой след в истории, а именно – связаться с Гарретом. Не то чтобы он об этом жалел. Скорее, приходил к выводу, что пожалеет в дальнейшем, если раскиснет, окончательно пропитается розовым сахарным сиропом влюблённости, позабудет о предосторожностях и поверит в ответные чувства.

После получения аттестата он некоторое время метался в сомнениях, не зная, как поступить.

Задавался вопросом: стоит ли открывать рот или лучше прикусить язык, продолжая хранить тайну собственных чувств к однокласснику?

В итоге, решимости Роузу не хватило. Он промолчал, хотя, несколько раз ловил на себе взгляд Марвела, смотрел в ответ, не отворачиваясь, но ожидая, пока это сделает оппонент.

Роуза поведение Гаррета ставило в тупик с завидным постоянством.

И тогда – тоже.

Казалось, ещё немного, и он откроет рот. Скажет всё, что крутится на языке, перестав гипнотизировать взглядом. Недосказанность разрушится, как по волшебству, а вместе с ней исчезнет и напряжённость в отношениях.

Роуз разговаривал с Кэндисом, Гленом, Оливией, Сибиллой. Общался с другими одноклассницами и одноклассниками. Смеялся вместе с ними и чувствовал себя по-настоящему свободным.

Беседы получались непринуждёнными, лёгкими и интересными. Как будто с окончанием школы завершился тот странный период жизни, когда уверенность Роуза сидела в тёмном уголке, боясь показаться на свет. Период, отмеченный многочисленными событиями не самого приятного толка, начавшимися с предательства друга и скандала с вызовом в школу родителей.

Признаться, Роуз ждал, что хотя бы сейчас Гаррет с ним заговорит. Предлог найти не составило бы труда. Достаточно лишь извиниться за тот случай, не потерявший актуальности за давностью лет, и беседа польётся сама собой.

Тем не менее, Гаррет не предлагал ему поговорить. Просто смотрел, чем действовал на нервы и провоцировал некое раздражение, сродни лёгкому зуду.

Роуз оборачивался, перехватывал взгляд и, добившись от Гаррета реакции, вновь возвращался к своим собеседникам.

Для себя решил, что так тому и быть.

Иногда молчание – источник всех проблем. Не прояснишь некоторые моменты, позволив окружающим самостоятельно додумать, что к чему, и результат не заставит себя ждать.

Но вместе с тем… Не зря же говорят, что молчание по своей цене сравнимо с золотом. Меньше слов – меньше последствий, ими порождённых.

В его случае, так однозначно.

Он молчал несколько лет, наблюдая за Гарретом, пересекаясь с ним на территории учебных аудиторий почти каждый день. Тщательно пестуя в себе эти чувства, понимая, что, несмотря ни на что, продолжает по-особенному относиться к человеку, сделавшему гадость – не случайно, а преднамеренно. Гаррет ведь знал, к каким последствиям это приведёт.

Тем не менее.

Да, тогда Роуз с ним постоянно пересекался. Разве что на каникулах встречаться не доводилось. Казалось бы, множество дней, проведённых вдали друг от друга. Но, возвращаясь в академию, он резюмировал обречённо, что по-прежнему выделяет Гаррета из общей массы школьников.

Не презирая и ненавидя, как делал Кэндис.

Совсем наоборот.

Если хранил молчание тогда, ныне и вовсе несложно будет провернуть подобный трюк. Он не будет писать Гаррету в сети.

И звонить не станет.

Вероятнее всего, они вообще не увидятся в дальнейшем.

Роуз уедет из Лондона, а вместе с ним исчезнет и эта тайна.

А там, глядишь, и больше нечего будет хранить в секрете, потому что вдали от Гаррета – не несколько недель, а годы, отмеченные разлукой, – чувство влюблённости прикажет долго жить, исчезнет, подобно туману, растворившемуся под яркими лучами полуденного солнца.

Не тут-то было.

Напоследок жизнь решила основательно над Роузом пошутить, то ли вручив подарок, то ли, наоборот, приложив по голове, чтобы не расслаблялся в дальнейшем и пестовал чувство вины за неумение держать себя в руках. Испытание на прочность, проверка силы воли.

Периодически, пересекаясь в сети с бывшими одноклассниками, Розарио, начиная разговор или же подхватывая инициативу, подсознательно готовился услышать – прочитать обезличенное сообщение в пару строк – о себе очередную новость, сфабрикованную на скорую руку, а потом распространённую по проверенным каналам. Что-то вроде тех мерзких слухов, что распускают по школе обиженные парни, брошенные девчонками. Как будто случайно обронённое в разговоре замечание о сифилисе или любой другой венерической гадости, лечить которую долго и совсем непросто, и вот уже имя обидчицы у всех на устах, обсуждение идёт полным ходом, при встрече каждый считает своим долгом – ткнуть пальцем и похихикать, считая себя по-настоящему остроумным.

Заниматься опровержением таких слухов, не менее муторно. Но тут уж дело чести доказать собственную правоту, чтобы поставить лжеца в неловкое положение, продемонстрировав всем документы с истинным диагнозом, а точнее – отсутствием оного.

Роуз переписывался со многими, ждал шокирующих новостей о себе, напичканных неаппетитными подробностями, но так их и не получил.