Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Он пытался провести собственное расследование, просматривал таблетки, которые Кейт пила время от времени. Ничего необычного там не обнаружил. Все её медикаменты были разложены по баночкам, в которых обычно продавались обычные витамины. Рендаллу почему-то казалось, что Кейт принимает не банальную аскорбиновую кислоту, а нечто… Нечто такое, что назначают пациентам с тяжёлыми недугами.

Он даже в мусорное ведро не поленился заглянуть. Там тоже не было посторонних упаковок.

Окружающие настойчиво убеждали его в том, что ничего странного вокруг не происходит. Он напрасно накручивает себя.

Никаких тайн и в помине нет. И с Кейт всё нормально.

Она – просто девочка со слабым здоровьем. Просто хрупкое, почти тепличное растение.

– Не обращай внимания, – посоветовал Трой.

Как будто Рендаллу предлагали широкий ассортимент вариантов поведения и массу стратегий.

Пожалуй, он и сам жаждал остаться в тени, никак не привлекая к себе пристальное внимание посторонних людей, но эта помолвка окончательно вытолкала его в круг света, вспыхнула ослепляющим светом прожектора, заставив зажмуриться и прослезиться.

Объявление, данное в газете, сделало его героем этого дня и, как вариант, нескольких последующих. Теперь каждая собака знала, что он вскоре женится, и каждая собака его осуждала.

Хорошо, если не плевала в его сторону.

– Тем и занимаюсь, – произнёс Рендалл, запрокинув голову и посмотрев вверх.

Что-то ему подсказывало: напрасно он замер на одном месте.

Действительно.

Интуиция дала знать о себе слишком поздно, когда исправить положение было уже нереально.

Стакан воды, набранной, скорее всего, в туалете и откровенно воняющей хлоркой, был вылит на Рендалла сверху.

И Рендалл знал, чьих рук это дело.

Как знал и Трой.

Знали абсолютно все, кто в этот момент находился во дворе и имел возможность посмотреть в окно второго этажа.

Рендалл зажмурился, позволяя каплям стекать по лицу, забираться под воротник рубашки.

– Извини, Рен. Я не думал, что ты там. Просто хотел затушить окурок, – донёсся сверху елейный голос.

Терренс стоял у распахнутого настежь окна и прижимал к груди пустую посуду.

Только что глазами невинно не хлопал.

Да, конечно, просто окурок. Просто затушить. Так я тебе и поверил. Да ты бы его о моё запястье с радостью затушил.

Терренс Уилзи, затаив обиду, не собирался оставлять своего заклятого врага в покое. Терренс Уилзи собирался превратить его жизнь в ад на земле.

Просто потому, что ему этого хотелось.

Просто потому, что он считал это своим долгом.

*

Энтони Кларк терпеть не мог людей, которые опаздывают.

И ненавидел опаздывать сам, предпочитая появляться на месте встречи раньше условленного часа, иногда – гораздо раньше. Потому-то сегодняшняя задержка заставляла его чувствовать себя необязательным ублюдком и беситься, беситься, ещё раз беситься.

Отец был раздражён не меньше.

Постоянно переругивался с кем-то по телефону, повышая голос так сильно, словно собирался рано или поздно сорваться на фальцет и завизжать.

Энтони презрительно скривился и поспешил отвернуться к окну, предварительно заткнув уши наушниками, чтобы не вздрагивать от чужих воплей.

Каникулы, совпавшие с отпуском старшего поколения, Кларки провели за пределами Великобритании, а обратный вылет назначили на самый последний день.

Предполагалось, что частный самолёт поднимется в небо ещё ранним утром, но что-то пошло не так, пришлось задержаться ещё на несколько часов. За это время Энтони возненавидел всё и всех.

Единственное, что его более или менее отвлекало – это переписка в скайпе с Терренсом. Он скидывал другу фотографии, Терренс их комментировал, умудряясь язвить относительно того, что в кои-то веки Энтони потянуло к высокому искусству, а не к развлечениям.

«Прогрессируешь, Тони».

«Да пошёл ты».

От разговоров о возвышенных материях перешли к более приземлённым темам, а именно к родственникам, визиты которым наносил Энтони.

«Её видел?»

«Разумеется».

«И как она поживает?»

«Знаешь, неплохо. Очень неплохо. Спрашивала про… Ну, ты понял».

«Понял, да».

«Хотел бы что-нибудь ей передать?».

«Да, но тебе я этого не напишу. Всё-таки ты её брат».

«Двоюродный».

«Не принципиально».

«Как хочешь».

«Хочу вот так. И вот так. И тебя тоже хочу. Увидеть».

«Больной ублюдок».

«Сам такой».

Мишель, торчавшая всё это время поблизости, попыталась заглянуть Энтони через плечо, но он прижал смартфон к груди, закрывая обзор и показал кузине неприличный жест. Она отвесила ему подзатыльник, телефон из рук Энтони выпал и приложился со всей силы об асфальт. Экран пошёл трещинами, связь прервалась. Включаться телефон после падения и повторной сборки напрочь отказался.

Энтони пригвоздил кузину к месту горящим от негодования взглядом и, поняв, что единственное развлечение приказало долго жить, устроился в самолёте, прихватив с собой парочку журналов, ориентированных преимущественно на представителей элиты бизнеса. Энтони особо в смысл статей не вникал, лишь перелистывал страницы, прислушиваясь к их шороху и с отвращением наблюдая за тем, как часть краски остаётся на пальцах. Дешёвая печать, мерзкое издание.