Будни ГКБ. Разрез по Пфанненштилю

– Ладно, – после минутного колебания решилась Ольга. – Слушай! Моя фантазерка Варвара считает, что одну из твоих пациенток травят родственники. Однако никаких серьезных доказательств у нее нет, есть только домыслы и предположения, поэтому я ей, честно говоря, не очень верю, и ты…

– Погоди, Лель, не части, – Ульяна прикрыла форточку и опустилась на ближайший стул, – давай-ка еще раз и поподробнее. Кого именно травят, какие родственники?

Слегка удивленная реакцией, Леля постаралась спокойно, без лишних эмоций передать сумбурный Варькин рассказ о подозрительных делах, происходящих в семействе Валерии Троепольской. Морально она была готова к тому, что Уля не поверит глупым Варькиным бредням и прервет ее в самом начале, однако на другом конце провода царила гробовая тишина, и только когда Леля поведала о том, что соседки обнаружили бездыханное тело девушки, доктор Караваева взволнованно воскликнула:

– Что с Лерой, она жива?!

– Жива, жива, не волнуйся, – поспешила успокоить ее Леля, – это был обыкновенный обморок.

– Ясно. Надеюсь, дежурного врача они вызвали?

– Нет.

– Почему? Это надо было сделать немедленно!

– Видишь ли, – слегка замялась Ольга, – Варвара считает, что у Лериной мачехи в больнице может быть сообщник.

– Кто?!

– Ну, сообщник, человек, который помогает Алле избавиться от ненавистной падчерицы.

– Господи, какая непростительная глупость, – раздраженно бросила в трубку Ульяна. – А что они будут делать, если у Леры случится еще один приступ?!

– Не знаю, – растерянно пробормотала Леля, – об этом они как-то не подумали, но я сейчас же позвоню Варваре…

– Стоп, – перебила собеседницу Ульяна, – не надо никому звонить, я сама выезжаю в больницу и на месте разберусь со всем происходящим.

Выходя из подъезда и щурясь на яркое, не по-сентябрьски теплое солнце, Ульяна недовольно поморщилась: «И что за пациентки подобрались в восьмой палате, не пациентки, а сплошное наказание. У одной – невесть куда пропавший ребенок, у другой – мачеха-отравительница, а третья… третья вообще страдает манией преследования и, похоже, скоро начнет скрываться от собственной тени! И нет мне от них покоя ни днем, ни ночью, ни в выходной день. Такими темпами я скоро тоже переселюсь в больницу и буду ночевать в ординаторской, на старом продавленном диванчике!» Последняя мысль неожиданно очень понравилась Ульяне, в глазах ее загорелся лукавый огонек, от былого раздражения не осталось и следа. Быстрым уверенным шагом она направилась в сторону метро – после той злополучной ночи Уля стала отдавать предпочтение именно этому виду транспорта.