Будни нелепой войны

Двух других участвовавших в подрыве и обстреле колонны «братьев» отыскали в соседнем квартале. Они успели сбежать из своих домов, но добротно оцепленный населённый пункт покинуть не смоги. Их выловили в одном из домовладений на противоположной стороне, но здесь уже ложиться под колёса ни у кого из родственников желания не было. Не торопясь, контрактники погрузили бандюков на тот же «Урал», и в колонне покинули притихшее после их посещения село. Никого из троих в сёлах больше не видели, но с тех пор на солдат полка никто не нападал. «Трёшка» успела позабыть, что такое мины и фугасы. Её личный состав разъезжал по лесам и сёлам округи по хозяйски, подчас без боевого охранения и не особенно опасаясь бандитских вылазок.

Но всего произошедшего прибывшие этой сменой опера пока не знали. Им известно было лишь то, что где-то в горах или предгорьях обнаружили два скелетированных трупа, по уцелевшим фрагментам которых чеченцы и установили, что обнаруженные останки принадлежат двум пропавшим без вести односельчанам. Встал вопрос о том, кому ехать в составе оперативно-следственной группы на осмотр трупов и места их обнаружения. Разумеется, в уголовном розыске вызвались если не все, то по крайней мере большинство оперов. За две недели беспрестанного сидения в отделе, безделье и пустая суета наскучили, но из-за отсутствия мест в транспорте, розыскников требовалось только двое. Чеченцы приехали на двух машинах – «Волге» и «УАЗе», а так как в Чечне на гражданских автомобилях, управляемых чеченцами, передвигаться куда безопаснее, чем на военных, то решено было воспользоваться именно ими. И в самом деле, в рассуждениях этих присутствовал здравый смысл. Давно уже и не первый год замечено, что российские военнослужащие, использующие услуги владеющих машинами чеченцев, крайне редко подвергались обстрелам или подрывам в пути. В случае гибели чеченца, пусть и случайной, поисками убийц традиционно занималась вся его многочисленная родня, а то и тейп. При этом никакие политические или иные аргументы в расчёт не брались. Согласно Корану, за смерть здесь платили смертью. Действия же борцов с русскими «свиньями» у их родственников и земляков никакого осуждения не вызывали, а скорее воспринимались с похвалой и одобрением. Мало что изменилось и сейчас, когда стараниями горских нацистов и мирового сообщества, русских в большинстве районов остались считанные единицы, да и то в массе своей старики, за отсутствием средств и родственников не имеющих возможности покинуть свою малую Родину. Всё осталось по прежнему с той лишь разницей, что теперь за убийство людей, одетых в российскую форму, ко всему прочему ещё и щедро платили. Причём не только за удавшееся убийство, но и за один только факт покушения на них. Посему начальник отдела остановился на первом варианте, тем более, что приехавшие чеченцы гарантировали полную безопасность милиционерам. Словам их, разумеется, мало кто верил, но сами они своим присутствием уже служили личным гарантом от всевозможных фугасов. А что до обстрела по прибытию на место, то начальство приняло решение, приемлемое для операции в российской глубинке – в составе группы есть опера, они и защитят. Определено было, что от розыскников поедут Велиев и Пантелеенко. Велиев – как счастливец, в зону обслуживания которого выпал в том числе и этот затерянный где – то на куличках хутор, а Пантелеенко – из-за непомерной «любви» начальства к его персоне. Кроме них, в оперативно-следственную группу включался следователь прокуратуры, согласно Кодекса считавшийся старшим, и эксперт-криминалист. О получении останков для проведения необходимых экспертиз не могло быть и речи, так как по мусульманским традициям, как к слову и по любым другим, подобные действия считаются надругательство над телом. Любая неуклюжая попытка соблюсти свои обязанности в этом вопросе неминуемо была бы обречена на всплеск негативных эмоций не только родственников умершего, но и всех селян, что грозило скорыми и решительными действиями разъярённой толпы. Именно по этой причине, о столь необходимой для процесса доказывания процедуре здесь никто никогда не заикался, и обходились лишь сбором показаний, протоколом осмотра да произведённой экспертом фотосъёмкой.

Часовая стрелка приближалась к одиннадцати, когда в кабинет оперов вошёл чеченец лет сорока. Был он худ и низок ростом, чёрные волосы у висков пронизаны седой прядью, одет неброско. За ним шагнул высокий дородный мужчина постарше, в клетчатой рубашке вишнёвого и белого цветов, на ногах лёгкие дорогие брюки. Здоровячок этот скромно остановился у дверей, а седоватый прошёл поближе к сидевшему за столом начальнику розыска.

– А где Валентин Петрович? – спросил он, имея в виду начальника криминальной милиции.

– Сухоглотова нет, он сейчас во временном отделе. – отвечал Лазебный – А зачем он вам? Сказали же: ожидайте пока, ваши же милиционеры задерживают!