Будни нелепой войны

– Ну с этим понятно! – подал голос высокий сероглазый опер, прибывший сюда с одного из сельских районов – И с заявлениями, и с делами. А вот людей нам как приобрести здесь, если за ворота отдела в комендатуру только выходить и придётся?

– Да очень просто. Так же, как и другим сменам. Вон на стене список активных боевиков и лиц, находящихся в розыске. Наши предшественники фамилии одних брали, имена других, а отчества третьих. И получались фигуранты по нашим делам, источники и прочие необходимые для заведения дел люди. Да это и хорошо: когда чеченским милиционерам документацию передавать будем, то боевики голову сломают, обозначенных помощников разыскивая. А с населением мы здесь всё равно в контакт не войдём: во первых – не воспринимают чеченцы нас, а во вторых – у них всё и все на виду. Не успеем мы к какому-нибудь мужику подойти, как они сразу же этому человеку допрос устраивают: зачем подходили да что ответил? В этих условиях нам только в комендатуре, то есть в нашем кабинете и остаётся работать. За окном очередь видите? Это к паспортистам народ валит. Так вот выдёргивайте оттуда людей и беседуйте, на этот счёт установка такая. Кабинет один, так что изворачиваться придётся. Кстати, документацию вести в две смены будем. Столов, как видите, всего два, потому одной половине пока во дворе перекурить придётся.

Больше вопросов ни у кого не возникало. Фёдор закрепил за каждым опером зоны и линии обслуживания и оставшиеся с прошлых смен дела по фактам убийств. На каждого пришлось по одному – двум сёлам на равнине и по столько же в горной части района. Велиеву выпало всего три села. Два в горах и одно в низине, совсем недалеко от районного центра. Но что за подарок ему достался, он понял позднее. С дюжину лет назад село это насчитывало полтора десятка тысяч человек. К тому времени русское население со своих мест было почти согнано или перебито, но общее количество проживавших в нём жителей не уменьшилось. Произошло сие благодаря традиционно высокой рождаемости в чеченских семьях и постоянному притоку горцев, посему число жителей села с каждым годом возрастало. Если же учесть, что в настоящее время район этот в качестве места отдыха для боевиков был одним из наиболее привлекательных, то даже на таких обширных, занимаемых населёнными пунктами территориях, наблюдался избыток населения. Конечно же, ни по количеству селян, ни по своему благоустройству, чеченские равнинные сёла ни в какое сравнение с деревеньками российской глубинки не шли. Доставшееся Глебу село в этом отношении не были исключением, но всё же имело одну важную особенность. И особенностью этой было количество проживавших в нём вахаббитов и активных боевиков, что фактически означало одно и то же. Незадолго до описываемых событий, прямо в центре села, среди белого дня расстреляли главу администрации, а месяцем раньше на окраине обнаружили труп похищенного солдата.

Пролистав несколько десятков листов пухлого дела, Велиев отвёл глаза от очередного, вшитого в него документа. На изучение этого дела потребовалось бы ещё часов пять непрерывной работы, но майор прекрасно понимал, что перед ним всего лишь толстая пачка сшитых бумаг. Хотелось бы, что называется, пообщаться с первоисточниками. Глеб, как и подавляющее большинство прибывших сюда оперов, не собирался отсиживаться за письменным столом, но надежды на их участие в реальных действиях по сбору информации и поимке преступников, растаяла в первый же день. Все видели абсурдность наглядного, на глазах у всей ожидающей у комендатуры толпы, приглашения человека для проведения конфиденциальной беседы. Даже если чеченец и был морально готов сообщить федералам что-то важное о боевиках, то никак не при таких обстоятельствах. Расставаться со своей головой и благополучием своей семьи никому не хотелось. И всё же опера для очистки совести предприняли несколько рекомендованных руководством попыток. Вдоволь посмешив ожидавших милости от паспортистов селян, они наконец оставили свои тщетные усилия. Закончив с последним, выдернутым из очереди чеченцем, Велиев бросил взгляд на осваивавших столы ребят. Те, не поднимая головы, строчили разного пошиба справки, объяснения, оперативную информацию и прочие «липовые» документы, так необходимые для выполнения установленного плана. Глядя на Велиева, Лазебный отодвинул в сторону журналы регистрации и напомнил:

– Глеб, за тобой ещё два человека и столько же дел! Смотри, скоро время отчёта, а у тебя ничего.

Опер согласно кивнул и окинул взглядом корпящих над бумагами своих новых товарищей. Кто-то из них сразу же взялся за ручку, кто-то – как и он, сперва попытался установить действительный контакт с чеченцами в рамках предлагаемых условий. Но итог всех ожидал одинаковый. Вздохнув, Велиев получил необходимые бланки, захватил из лежавшей на столе стопки несколько листов чистой бумаги и подошёл к группе оперов, сгрудившихся у той части стены, на которой были расклеены списки объявленных в розыск чеченцев.