Будни революции. 1917 год

25.08

В этот день – 12 августа 1917 года – в Москве открылось Государственное совещание. Его проведение было инициативой Керенского в ситуации обостряющегося кризиса и невозможности откладывать в неизвестность решение актуальных проблем. И сама по себе инициатива эта вызвала протест. У системных противников – большевиков – потому, что им не нужно было, чтобы правительство пришло к каким-то конкретным решениям в национальном вопросе, в вопросе о государственном устройстве России. А все остальные были недовольны тем, что Керенский начинает предрешать проблемы, которые выходят за рамки его компетенции. Все эти вопросы должно решать Учредительное собрание, а не министр-председатель с диктаторскими полномочиями. Итак, Александр Федорович оказался в патовой ситуации. Какой ход ни сделай – подвергнешься критике.

Государственное совещание открылось на фоне крупного скандала. Он был вызван резким интервью, которое лидер украинских сепаратистов Винниченко дал французской газете «Интерсежен». В нем он утверждал, что солдаты-украинцы воюют против немцев вдвое лучше, чем русские. Отсюда требование – свести три миллиона солдат и офицеров украинской национальности в отдельную армию. Кроме этого, Винниченко требовал незамедлительно, не ожидая окончания войны, предоставить Украине автономию, а для начала определить ее собственную территорию. Рада требовала включить в состав автономной Украины девять губерний – Киевскую, Черниговскую, Подольскую, Волынскую, Полтавскую, Харьковскую, Екатеринославскую, Херсонскую и Таврическую. Керенский соглашался только на пять первых из названного списка. Но, главным образом, скандал был вызван явными угрозами и шантажом со стороны Винниченко: «Во французской печати утверждается, что украинский сепаратизм действует на германские деньги. Это утверждение может привести только к росту германофильских чувств у украинцев и надежды на сотрудничество с Австро-Германией». Это был явный перебор. Временное правительство квалифицировало заявление председателя Центральной рады как акт государственной измены. Винниченко решено было дать время на то, чтобы обдумать свое поведение и выступить с опровержением. Иначе он будет подвергнут закону о внесудебных арестах, и ему будет предложено покинуть пределы России. Соратники пытались заступиться за своего лидера, заявляя, что французский корреспондент исказил подлинные слова Винниченко. Спустя два дня он сам решил, что лучше откреститься от своих заявлений. В тот день из Киева пришла телеграмма Винниченко: «Категорически отрицаю мысли, слова, приписанные мне. Я не мог говорить о германофильских течениях в Раде. Я говорил только о том, что из-за жестоких гонений царизма на украинство у нас возникли такие настроения. Это столь же естественно, как то, что нынешний демократический и республиканский строй России ближе по духу украинской демократии и в большей степени обеспечивает права украинского народа, нежели монархические Австрия и Германия. Я лишь подчеркнул, что недоверие Временного правительства к стремлениям украинцев обрести автономию и противодействовать этому порождают обратную реакцию, усиливают сепаратистские тенденции среди групп крайних радикалов, но не в смысле перехода в стан врага, а в смысле полной самостоятельности Украины. Но эти группы значительным влиянием на Украине не пользуются. Мы же прекрасно понимаем, что Рада обязана, с одной стороны, взять власть, но с другой – обязана не идти на разрыв с Россией, который может привести к появлению на Украине немцев, которые разорвут единую Украину на две половины».

28.08