Будущее человечества

— Я не хочу такой жизни. Я хочу курить ароматный табак и загибаться в приступах кашля. Пить алкоголь и трястись с похмелья. Я хочу после моей смерти видеть, что меня несут именно в красном гробу. Хочу, чтобы поев шашлыка, я мучился изжогой. Хочу чувствовать запах волос Линды. Знаешь, она много лет использует один и тот же шампунь с лесными травами… Я не хочу такой жизни, жизни тусклого человека с красивой оболочкой. Цена за новое сердце оказалась слишком велика для меня. Знаешь что, верни мне мои морщины, рак, грыжу и геморрой… Я хочу быть прежним.

— Простите, но у вас не было геморроя, — поправил годокс.

— Недоработка… Возвращай все как было. Пойду домой зарабатывать его. В наш развитой век даже как-то не солидно не иметь его.

Его голое красивое тело снова затянуло в кокон.

* * *

Старик вышел из кабинета.

Увидев своего супруга прежним, Линда заплакала.

Он подошел к жене и прижал ее мокрое лицо к своей груди.

— Какой же ты глупый… какой глупый, — повторяла она, постоянно всхлипывая и стуча кулачком по его чахлой груди.

— Не грусти, лисенок. Все будет хорошо, — успокаивал ее Кейси, поглаживая трясущейся рукой ее волосы.

— Теперь нам придется расстаться. Я же тебе говорила, что мне не нужен старик… Тем более что ты прекрасно знаешь, как я боюсь покойников.

— Конечно, знаю. Но и ты меня пойми, когда-то давным-давно я добивался тебя целый месяц. А для того чтобы добиться брюшной грыжи, мне пришлось сорок лет горбатиться на заводе. Чувствуешь разницу? Чаша весов склоняется не в твою пользу…

Линда посмотрела на мужа заплаканными глазами и улыбнулась. В его глазах тоже были слезы, которым он не позволял выплеснуться за пределы нижнего века.

— Ты неисправим. Ты всегда был несерьезным и легкомысленным ко всему. В том числе и ко мне, — сказала она, вытирая носик об его толстый шерстяной свитер.

— Ну что, будем прощаться? Вещи ты уже, как я понимаю, заранее перевезла к маме? — спросил старик, оторвав девушку от своей груди. Взяв ее за худенькие плечики, он отстранил от себя.

Они стояли друг напротив друга: тусклый человек с ярким телом и яркий человек с блеклым телом. Совершенно разные и далекие.

— Да. Я знала, что ты не согласишься на трансформацию.

Они оба мялись, не зная, что делать дальше.

— Тогда прощай? — наконец решилась Линда.

— Не прощай, а до свидания. Не забывай, что у нас с тобой земля на кладбище куплена и огорожена одной оградкой. Пойду устраиваться там и ждать тебя. Живи счастливо, я ревновать не буду. А когда нагуляешься — милости просим в соседнюю ямку.

Старик развернулся и, не оборачиваясь, шаркающей походкой пошел прочь, мерно отстукивая тростью каждый свой шаг.

Тук-тук-тук… Звук стучащей по полу трости медленно затухал. Линда его перестала слышать уже давно, поскольку у нее был слабый слух.

Он ушел.

Планету ждало страшное будущее. По ней словно муравьи бегали три квинтиллиона бесплодных, слепых, глухих, бледных от кислородного голодания людей, которые не смогли устоять перед соблазном бессмертия.

Константин Волков Есть только сон

— Закрой глаза, расслабься. Готов?

— Угу, — от присосавшихся к запястьям и вискам датчиков по коже пополз тревожный холодок. Сергей поёжился.

— Не волнуйся, через пару часов мы тебя вернём. Осмотришься, и домой. На рожон не лезь, договорились? Хорошо бы поставить маячки, только не вздумай рисковать. Если что-то пойдёт не так, возвращайся своим ходом. А мы уж встретим. С оркестром.

И словно ток по нервам… бум!.. трах!.. скрученное судорогой тело… мрак, разбитый на осколки отблеском воображаемой вспышки, липкая тишина. Вдруг зыбкими мазками наметились контуры, пришли звуки, за ними — запахи. Получилось, получилось же! Тренировки, тесты, медицинские, будь они неладны, процедуры. И снова тренировки, тесты и процедуры. Получилось, а радости нет, лишь вцепившаяся в горло стальным спазмом тошнота. Чёрт, никто не предупреждал, что будет больно!

Сергей осмотрелся. Город. Не слишком высокие серо-блёклые дома. Грохот. Над головой скрипит вагонами допотопный монорельс. Тёплый ветерок треплет волосы, пахнет железом, разогретым камнем и пылью. Надо бы подняться, сидящий на тротуаре человек обязательно привлечёт внимание.

Ничего подобного! Люди проходят мимо. Некоторые бросают косой взгляд, другие будто не замечают. Эй, не видите, мне плохо? Мне помощь нужна! Вы все здесь такие… э-э-э… нелюбопытные? Впрочем — к лучшему. Идите себе, а то начнёте задавать вопросы.

Сергей кое-как поднялся и сделал десяток неверных шагов. Тело словно чужое. Оно и есть чужое, спохватился Сергей, но не настолько же! По первым ощущениям — так себе тело. Тяжелее, чем он привык. Дряблая мускулатура, пузо выпирает… Тьфу, тюфяк!

Сплюнув на тротуар накопившуюся во рту горечь, Сергей сделал ещё несколько шагов. Тут его и окликнули. Не обратил бы внимания, но лёгкий хлопок по плечу вынудил обернуться. Маленький, с розовой лысиной и пегой щетиной толстячок, прищурившись, разглядывал Сергея.