Буйная Кура

- На кладбище.

Под Джахандар-агой скрипнул стул. Как бы боясь упасть, он облокотился о перила, подпирая лицо двумя кулаками. Дым от сигаретки, которую он держал в левом кулаке, обволок папаху и запутался в ее кудряшках. Постепенно горящая сигаретка превращалась в пепел, огонь дошел до самого мундштука, но Джахандар-ага не обращал на это внимания. Не замечал он и пепла, осыпающегося на плечо. Ашраф же, увидевший этот пепел, заметил вдруг, что на висках отца появилось много седых волос. В прошлые каникулы их еще не было.

- У тебя мундштук горит.

- Что?.. А...

Ашраф заметил, что, когда отец расстегивал и застегивал карман, чтобы убрать мундштук, пальцы его дрожали.

Наконец он повернулся и взглянул на сына. Под щетинистыми бровями, в залитых кровью глазах отца Ашраф кроме свирепости заметил еще что-то слабое, жалкое, почти мольбу. Впрочем, он быстро отвел взгляд от Ашрафа и взял себя в руки.

- Пошли посмотрим, как готовят арбы.

Ашраф спустился вслед за отцом во двор.

Арбы стояли в ряд под навесом. Таптыг поглядывал за плотниками, остругивающими доски. Стучали топоры, шуршали рубанки, звенело железо.

Джахандар-ага подошел к ним, ногой стукнул по железному обручу, проверяя, прочно ли сидит.

- Много ли колес со слабыми обручами?

- Есть, хозяин.

- Еще раз все проверь. Завтра утром запряги арбу и все негодные колеса отвези в кузницу. Пусть сделают нам еще два новых колеса.

- Будет сделано, хозяин. Сейчас у нас готовы уже четыре арбы. - Таптыг хотел отойти, но Джахандар-ага остановил слугу.

- Над этой новой арбой натяните хороший полог. Подберите пару крепких буйволов и завтра утром отошлите ей.

Таптыг понял, что речь идет о Зарпигяр-ханум.

- А если она не возьмет, хозяин?...

Джахандар-ага резко обернулся и так посмотрел на слугу, что тот не рад был своим словам. Хозяин тихими шагами пошел к соломинку. Проходя мимо, как бы ненароком спросил у сына:

- Ну и что ты решил?

- О чем?

- В горы с кем поедешь, со мной или с матерью?

- Ни с кем.

- Как так?

- У меня есть дела.

Джахандар-ага исподлобья посмотрел на сына. Хотя ему и понравился такой независимый твердый ответ, но он чуть не покатился со смеху. Ему показалось забавным, что у этого желторотого мальчишки могут быть какие-то свои дела. Шутя он спросил:

- Будешь караулить землянки? Или сторожить огороды?

- Дело найдется.

Джахандар-ага помрачнел. Сын не хочет разговаривать по-хорошему. Видимо, все эти события подействовали на него. Да и мать, конечно, добавила. Джахандар-ага почувствовал, что жилы у него на лбу вздуваются, а руки дрожат. Еще немного, и он поколотит и этого зазнайку.

Между тем они поднялись на соломник. Джахандар-ага сел, свесив ноги. Сел с ним рядом и Ашраф. Джахандар-ага как можно спокойнее спросил:

- Нельзя ли все же узнать, что ты называешь делом, из-за которого остаешься в деревне?

- Почему нельзя? Мы займемся школой, и ты должен нам помочь.

- Кому это вам?

- Мне и Ахмеду. И всем, кто хочет учиться.

- Чем помочь, дитя мое?

Ашраф заметил, что голос отца смягчился и в нем появились нотки участия.

- Знаешь, отец, есть указ царя. Во многих деревнях откроют школы, и крестьянские дети будут учиться. Надо, чтобы и в нашей деревне открылась школа.

- Пусть открывают, разве я что говорю?

- Во многих деревнях строят новые школы. А мы как же?

Джахандар-ага словно не слышал слов сына, смотрел в сторону Куры и дальше нее, на луг, раскинувшийся по этому берегу. Ашраф знал, что этот луг принадлежит им. И на том берегу у них есть угодья. А за деревней раскинулись, уходя вдаль, их пастбища и пашни. За день невозможно объехать земли, принадлежащие Джахандар-аге. Ашраф посмотрел на тучное стадо, пасшееся на лугу, и вспомнил Старика Годжу. Неожиданно он спросил:

- Есть ли в нашей деревне человек богаче тебя?

Брови Джахандар-аги поднялись вверх.

- Ты что хочешь сказать?

- Сколько у нас земли?

- Говори яснее, что тебе надо.

- Есть ли в нашей деревне люди, которые совсем не имеют земли?

- Я сказал - говори, что тебе надо?

- Нельзя ли из нашей земли немного выделить беднякам?

- Ну и кого ты имеешь в виду?

- Да взять хотя бы дядю Годжу.

На толстых губах Джахандар-аги появилась улыбка. Ашраф заметил в глазах отца гнев, просверкнувший и погасший, как молния.

- Кто научил тебя этому, дитя мое? Или твой брат за мой счет хочет обогатить своего тестя-голодранца?

Голос его захрипел, щеки задрожали, глаза налились кровью.

- Больше чтоб я не слышал от тебя ничего подобного. Хватит и того, что вы породнили меня с собачьей породой.

Джахандар-ага встал и спустился с крыши соломника. "Видимо, у мальчика в голове не все в порядке, - подумал он. - Как это так, раздать беднякам землю, построить школу? Для чего все это мне нужно?

- Я о тебе думал лучше, отец...

Джахандар-ага повернулся. Лицо его посерело, брови загородили глаза.

- Иди и готовься. Как только перестанет дождь, отправимся на эйлаг.

- Я не поеду!...

- Делай, что тебе говорят!

7