Буйный бродяга 2016 №5

Поезд неожиданно и одномоментно словно остановился — то есть исчез звук движущегося вагона, однако никакой бросающей вперед силы инерции Михаил, к своему ужасу, не почувствовал. С окном же произошло очередное превращение: на месте зеркала появился обыкновенный стереоэкран. Незнакомый цесаревичу логотип вращался вокруг вертикальной оси на фоне закольцованного видеофрагмента, на котором современные строители восстанавливали мраморную облицовку пирамид Гизы — какой она была тысячи лет назад. И ниже логотипа — подпись: «НОВЕЙШАЯ ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ. КРАТКИЙ ОБУЧАЮЩИЙ КУРС. ЧАСТЬ 3 (2048-2084)».

— Здравствуйте! — слегка механический мужской голос не имел, казалось, четкого источника, раздаваясь со всех сторон. — Вас приветствует интерактивная обучающая среда типа «Меринг». Скажите «меню», если желаете продолжить работу в голосовом меню. Скажите «линза», если хотите синхронизировать работу терминала с вашим нейроинтерфейсом...

Цесаревич ощутил, что сковывающая его сила исчезла в тот самый момент, когда Аля и Марьям без следа растворились в воздухе, но, подбежав к двери и распахнув ее, он наткнулся на очень твердую и абсолютно черную стену — такую же, каким было окно вагона пару минут назад. Больно ударившись о нее лбом, Михаил наконец осознал, что все происходящее — не сон, а страшная реальность. В этот момент ему до смерти захотелось потерять сознание, однако в спасительное забытье нельзя было впасть усилием воли.

И тогда, чтобы вызвать, словно демона, свою последнюю надежду — безумие, избавляющее от страданий, — цесаревич страшно, но совершенно неестественно расхохотался.

— Глупо все-таки вышло, извини, — Аля достала очередную папиросу, приложила к ее кончику палец, пока та не затлела, раскурила и неловко улыбнулась. — Если честно, я хотела, чтобы он ползал у меня в ногах, выл от страха, дрожал как осиновый лист. А получилось...

— Такие вещи вообще мало радости приносят, поверь моему опыту, — ответила задумчиво Марьям.

Они стояли на краю вокзальной площади, посреди которой молодой человек в форме железнодорожника с наспех повязанной на левом рукаве красной лентой зачитывал немногочисленным слушателям — торговкам, дворникам, носильщикам, ранним пассажирам — постановление об упразднении самодержавия. Не до конца проснувшийся вокзальный люд реагировал без особого энтузиазма — впрочем, побить смутьяна или отвести «куда следует» тоже никто не порывался.