Буйный Терек. Книга 2

— Якши апчер… якши рус, — и о чем-то быстро заговорил с переводчиком.

— Шутковал старый пес, проверку вам делал, — вполголоса сказал понимавший по-чеченски Желтухин.

— Кунта-бей говорит, храбренный ты ест апчер. Кунта говорит, не нада туда ехать, — переводчик ткнул пальцем вперед, — чечен сюда пленны дает… Се твой драгун нехай назад идет… Чечен тоже пят, русски тоже пят будит, — удовлетворенно сообщил Идрис.

Драгуны повернули назад и, отойдя с полверсты, спешились в тени лесной опушки. Есаул Желтухин, двое его казаков и двое значковых драгун остались с Небольсиным.

Через Мичик уже переходили шестеро конных тоже со значком, остальные чеченцы мирно расположились вдоль леса, с любопытством поглядывая через реку на русских. Их голоса отрывисто, неясно долетали до Небольсина.

— А вон, вашескородье, и наших пленных гонют, — прикладывая ко лбу лодочкой руку, возвестил казак.

— Точно! — подтвердил Желтухин.

Из леса, сопровождаемые конными, показались двое пеших. Они шли не спеша, и Небольсин в подзорную трубу разглядел их. Один — среднего роста, в наброшенной на плечи шинели, другой — в рваном бешмете и солдатских штанах. Чеченцы молча проводили их взглядами. Пленные и их конвоиры приблизились к реке.

— Невжель погонят пешком через реку, нехристи окаянные? — возмутился драгун, не сводя глаз с остановившейся на берегу группы.

Идрис улыбнулся, замотал головой. Пленные уселись на коней позади чеченцев, и кони вошли в воду.

Кунта-эфенди бесстрастно глядел вперед, то и дело поплевывая в реку. На его старом, иссеченном шрамами и долгими походами лице было равнодушие. То, что происходило сейчас, он видел не однажды, привык ко всему, и ничто, даже война и рубка, не волновало его. Желтухин заметил взгляд Небольсина, брошенный на старого чеченца.

— А ему, господин капитан, скушно. Не прикажи имам продать нам пленных, этот старый черт посек бы их шашками. Я добре знаю Кунту!

Услышав свое имя, чеченец глянул на Желтухина и, подмигнув ему, показал кулак.

Хотя минута не располагала к веселью, все рассмеялись, даже по лицу сурового чеченца пробежала усмешка. Потом все снова стали смотреть на приближавшихся к берегу конных. Как только кони ступили на берег, пленные сейчас же сошли с них, а оба чеченца, не взглянув на поджидавших их русских, повернули лошадей и быстро перебрались на свой берег. Пленных окружили драгуны и казаки. Чеченцы по-прежнему спокойно сидели на камнях.

— Братцы… господи, свои… — бессвязно, срывающимся голосом бормотал один из пленных. — Сподобил бог своих увидать, — растерянно говорил он, озираясь по сторонам.

Другой, заметив офицера, внимательно посмотрел на него и сделал два шага в его сторону, но Кунта жестом остановил его, что-то быстро и громко сказал переводчику.

— Кунта-эфенди гаво́рит, еще дело не кончил, еще пленны не куплен… давай денга, бери солдаты… чего хош говори, вези Грозны…

— Правильно! — одобрил чеченца есаул. — Надо выкуп им дать, Александр Николаевич, надо иху бумагу подписать, по рукам вдарить, что ладом все кончили, тогда и пленные опять свободными станут… А теперь они еще чеченские, невыкупленные люди… Такой тут закон! — важно закончил Желтухин.

— Ну, раз закон так закон. Не станем нарушать его, — согласился Небольсин и через переводчика стал вести с Кунтой-эфенди всю необходимую процедуру выкупа.

Когда короткий опрос подтвердил, что прибывшие из Шали пленные действительно являются взятыми под Внезапной Булаковичем и Егоркиным, Небольсин достал деньги и высыпал золотые на ладонь чеченца.

Кунта-эфенди пересчитал монеты, попробовал их на зуб, потом сложил золото в мешочек и удовлетворенно сказал:

— Харош, — и еще что-то по-чеченски.

Переводчик и чеченцы рассмеялись.

— Что он сказал? — спросил Небольсин.

— Говорит, иди, Иван, назад… другая раз не попадай плен, денга не вазьмем, башка рубить будем, — весело сообщил переводчик.

Пленные молчали. Есаул хмуро глянул на старого чеченца и медленно, подбирая слова, что-то ответил ему. Чеченцы насторожились, но Кунта-эфенди только ухмыльнулся и, показав на кинжал и небо, отвернулся от есаула.

— Что вы сказали ему?

— Посоветовал самому не попадаться… Мы с ним хочь и кунаки, а давние кровники… Вот то я ему и сказал, — угрюмо объяснил Желтухин.

Второй пленный шагнул к Небольсину и громко доложил:

— Ваше высокоблагородие! Унтер-офицер егерского полка Булакович и рядовой того же полка Егоркин…

— Знаю, господин прапорщик… Очень рад, что встретил вас, жаль только, что при таких обстоятельствах, — протягивая руку, сказал Небольсин. — У меня уже давно лежит письмо от вашей матушки Агриппины Петровны, — и, видя, что пленный все еще не понимает его, добавил: — Из Москвы, где я был проездом год назад. Кстати, поздравляю вас с монаршей милостью — вы произведены в офицеры.

К ним подошел Кунта-эфенди. Чеченцы садились на коней, ожидая своего начальника.

— Харош апчер… кунак будешь, — и, дружелюбно потрепав по плечу Небольсина, вскочил на коня, не глядя ни на кого, рысью повел через Мичик свою группу.

— Сволочь старик, а рубиться мастер! — одобрительно сказал Желтухин.