Букет алых роз

- Пошли! - скомандовала она. - Ногу вправо, ногу влево, раз-два… Топайте, топайте! Теперь наклоняйтесь… Ко мне! От меня! Раз-два… Опять топайте!..

- Господи! - пролепетал Евдокимов. - Какой идиот это придумал?!

Марину Васильевну трудно было уговорить, но уж если она начинала заниматься, то умела заставить человека поработать.

- Раз-два! - неутомимо командовала она. - Направо, налево…

Евдокимов топал, прыгал, кланялся и про себя проклинал свою профессию.

- Ну а теперь посмотрите на меня со стороны, - попросил он Марину Васильевну. - Получается или нет?

Он подошел к пианистке.

- Рахиль Осиповна, прошу!

Она повернулась к нему как ужаленная.

- Что-о?

- Я хочу, чтобы Марина Васильевна посмотрела на меня со стороны, - просительно объяснил он. - Всего несколько па!

- Нет, нет и нет, - категорически отказалась пианистка. - Это черт знает что, а не танец! Просто стыдно вытворять такие вещи…

Она обиженно отвернулась от Евдокимова.

- Ничего! - крикнула Марина Васильевна. - Вы только играйте! Дмитрий Степанович может один…

Евдокимову пришлось соло исполнить рок-н-ролл перед Петровой.

- Ну как? - спросил он, останавливаясь перед учительницей.

- Три, - сказала она. - Даже с плюсом, принимая во внимание, что это в первый раз.

- Значит, я могу танцевать в кафе? - спросил Евдокимов.

- Можете, - разрешила Марина Васильевна. - Многие танцуют еще хуже.

Евдокимов пожал ей руку.

- А теперь идите, - сказала Петрова. - Мне и так достанется от Рахили Осиповны за эти танцы…

Евдокимов поспешил к себе в учреждение. Из своего кабинета он позвонил по телефону Галине Вороненко.

- Галиночка? - сказал он. - Здравствуйте. Это Дмитрий Степанович. Откуда? Конечно, из института. Ну, у нас одну работу можно делать десять лет, никто и не спросит. Что вы сегодня делаете вечером? Ах заняты? С Эджвудом? Жаль. Почему жаль? Потому, что я научился танцевать рок-н-ролл. Очень интересно… Ах вы тоже хотите? А как же Эджвуд? Ну хорошо. Куда? В кафе на улицу Горького? Хорошо. Буду. Нет, обязательно буду. Целую. Не модно? Что не модно? Ах целоваться не модно? Ну, тогда… - он плоско сострил, Галина засмеялась. Плоские остроты, очевидно, были в моде.

ДЯДЯ ВИТЯ ЗАБОЛЕЛ

Перед тем как отправиться в кафе, Евдокимов заехал за Анохиным.

Дверь открыла Шура.

- Проходите, пожалуйста. Он вошел в комнату.

Все там выглядело очень идиллично, только окно было наглухо занавешено черной шалью, так, как это делали во время войны, соблюдая правила затемнения.

Шура перехватила взгляд Евдокимова.

- Чудит мой, - объяснила она. - Говорит, окно будет освещено, хулиганы могут запустить камнем.

- А я за вами, - сказал Евдокимов Анохину. - Вы мне нужны.

- Надолго? - спросила Шура.

- На весь вечер, - сказал Евдокимов. - Хочу провести с ним вечер в кафе.

- Я могу обидеться, - сказала Шура. - Я ревнивая.

- Со мной можно отпустить, - сказал Евдокимов. - Вас я не приглашаю: нельзя же оставить дочку…

- Я пошутила, - сказала Шура. - Поезжайте, пожалуйста.

Он попросил Анохина одеться понаряднее. В кафе публика бывала хорошо одетая, и Анохин не должен был чем-нибудь от нее отличаться.

Анохин принарядился и стал выглядеть женихом.

- Вот и отлично, - одобрил Евдокимов и еще раз извинился перед Шурой. - Не сердитесь, это для его же пользы.

В машине он объяснил Анохину, что от него требуется.

Анохин должен был сесть в самом дальнем углу кафе, не привлекая к себе ничьего внимания, требовалось одно: посмотреть на человека, с которым Евдокимов будет сидеть за одним столиком; Евдокимова интересовало, не встречался ли Анохин с этим человеком в разведывательной школе.

- Вполне возможно, что он окажется вашим знакомым, - сказал Евдокимов. - Сохраняйте полное спокойствие и не вздумайте себя обнаружить.

Они вылезли из машины неподалеку от кафе и вошли порознь.

Евдокимов с рассеянным видом поплыл между столиками.

Сновали официантки в кружевных наколках и батистовых передниках, больше похожие на актрис, чем на официанток. Под оранжевыми абажурами мягко теплились настольные лампы. За столиками сидели посетители, воображавшие, что они ведут светский образ жизни: публика ходила в это дорогое кафе не столько для того, чтобы поесть, сколько для того, чтобы провести время.

Евдокимов шел и нарочно не смотрел в сторону тех, с кем ему надо было встретиться.

Они сами увидели его.

На нем был фисташковый пиджак с розовыми крапинками, узкие лиловые брюки и серая рубашка с галстуком вишневого цвета.

- Дмитрий Степанович? - окликнула его Галина.

Евдокимов оглянулся в ее сторону.

- Ах это вы? - небрежно-удивленным тоном спросил он, точно они не уславливались встретиться сегодня в кафе.

Галина и Эджвуд сидели посреди зала, на виду у всех.

Евдокимов подошел к ним.

- Здравствуйте, - сказал он с таким видом, точно у него болел живот.

- Здравствуйте, Деметрей, - сказал Эджвуд и подтолкнул в его сторону стул. - Присаживайтесь.

В общем, по-русски он говорил неплохо, только ударения ставил неправильно.

Евдокимов сел с таким видом, точно пристраивался на раскаленную сковороду.

- Что с вами? - спросил Эджвуд.