Букет белых роз (СИ)

— Употребление наркотиков. Спайс, если не ошибаюсь, но тоже — не факт. Может, что-то другое. Вещество подействовало на него так неожиданно, что этот человек погиб прямо на проезжей части.

— Шибко смелый?

— Нет, он не виноват. Все дело в цветах.

— В каких цветах?

— В обычных, которые продаются в качестве красивых букетов и заказываются людьми… В последнее время многие столичные жители стали погибать от наркоты. У нас в Департаменте говорят, что их подкладывали в букеты в качестве оберток подарочных конфет и шоколадок.

— А из людей кто-нибудь в курсе дела?

— Да, но не те, кто нужно. Собирались недавно любители зелёного змия в одном дворе, говорят, видели, каких-то наркоторговцев в августе. Видеть-то видели, но фамилий и номер автомобиля не запомнили… Пора бы уже им перестать бухать.

— Ты говоришь, это связано с цветами?

— Ну да. Мы планируем с моим товарищем провести расследование, но у нас дел по горло. Начальник подхватил какой-то вирус, и я должен одновременно души собирать и за Диспетчерским Отделом следить.

Загадка разжигала во мне огонь познания. Но почему бы нет? Почему меня это не должно заинтересовать? Очень даже может. Алая Актриса любит попадать в истории и всяческие передряги, ведь в моем безликом герое этого не отнять даже под страхом лишения имеющихся в гардеробе платьев.

И всё же стоить признать, что где-где, а в Игре Искусства эта роль стала большой частью меня. Я живу этим взрывным, подобно фейерверку противоречивых эмоций и несуразностей, героем, хотя, по правде, к нему до сих пор не по нраву. И кто бы захотел на моём месте перевоплощаться в трансвестита?

Я снова обвел взглядом окружённого мертвого человека, задумчивого российского шинигами, потом на букет тюльпанов и валяющийся под бледной ладонью трупа надкусанный шоколад, и ещё зачем-то начал разглядывать болгарку.

— Хочешь, я помогу тебе? — участливо предложил я. — Мне все равно нечего делать в вашей столице.

— О, это было бы очень кстати. — По сияющему взгляду Крутовского было видно, что он очень доволен и несказанно рад, а в зелёных глазах коллеги мелькнула искра. — Спасибо, мистер Сатклифф, огромное спасибо!

— Я обязательно дам тебе знать, когда что-нибудь обнаружу.

Деян вгляделся в стрелки наручных часов на правом запястье.

— Тогда… так… мне уже нужно уходить. Наверняка, диспетчер Хорошаев уже успел устроить представление на пародии эстрадных артистов и политиков. Максим Галкин, блин. Пора бы уже ему быть серьезными, - закончил Деян, поднимаю болгарку.

Попрощавшись со мной, он неторопливо двинулся в сторону крыш частных домов, с которых потом ловко перескакивал, уменьшаясь в моём поле зрения до тёмной точки.

Я вернулся к своему брошенному на проезжую часть велосипеду, поставил его на колеса и лениво подкатил к тротуару, огражденному от дороги серым бордюром.

Скорая помощь прибыла за человеком с большим запозданием — только на исходе дня.

Я проводил белую машину с красным крестом мимолетным взглядом. И вновь этот жилой квартал опустел, чья тишина изредка нарушалась звуками автомобилей и шелестящим ветром невозвратимых потерь.

Только потом все возвратилось на круги своя — я заново начал слышать эту почти неуловимо ритмичную, отдаленно беспорядочную мелодию большого города.

Я думал об инциденте даже сейчас.

Неподалеку стояла обшарпанная скамейка. Около неё с гитарой в руках пребывал в бездействии молодой бородатый человек. Он поставил левую ногу на край лавки, тем самым делая опору для своего музыкального инструмента. Приглядевшись, я заметил, что правый рукав музыканта держался на нескольких тонких нитках, а на грязной штанине был пришит карман голубого цвета, из которого примечательно выглядывал экран старого кнопочного телефона.

Бард с энтузиазмом составил мне компанию, хотя я вовсе не просил его об этом. Он улыбнулся мне, словно мы раньше были знакомы, и начал говорить без предварительного приветствия и не называя своего имени. Это показалось мне очень странным.

Он что, городской сумасшедший?

— Чтобы музыка звучала, нужно настроить гитару. Но что делать, если инструмент разбит вдребезги? — сказал он двусмысленно, но в голосе его явно звучала горечь. Лично для меня этот вопрос оказался не по силам. — В противном случае, простые люди не умеют создавать музыку, но обязательно научатся, если их души будут стремиться в заоблачные дали… если люди не хотят падать в бездну — мелодия не утонет во тьме… Все начинается со значения любой песни. Если в ней заложен смысл — она достойна большего.

Я прищурил, потом на минуту закрыл глаза и, скрестив руки, откинулся на спинку скамейки, таким образом пересекая все возможные диалоги, но сказанные слова заставили меня глубоко задуматься.

Музыкант тяжело вздохнул. Видимо, он хотел многое поведать мне, и совсем не испытал удовольствия от моего молчания. Тут он ударил пальцами по струнам, когда присел с другого края.

Небо прорвало, и в следующую секунду сквозь тучу проблеснул рассеянный свет молнии, сопровожденный звуком грома где-то вдали.

Когда в последний раз я ощущал себя точно так же, как сейчас?