Букет белых роз (СИ)

За окнами всё плыло мимо нас, но в глазах стоял совершенно иной образ.

И мне снова хотелось смеяться.

Только горько, только грустно.

В этот миг я с глубоким сожалением осознал, что мне правда нравится Юли.

И, не обманывая себя, сказать откровенно – уже давно.

Юлия

Цепляясь за надежду, я решительно постучала в дверь. Алан встретил меня тепло и с радостью.

— Джулия? Здравствуй! Как проходит твой день? — улыбнулся он.

— Все хорошо. Алан, ты не можешь сегодня выйти за пределы квартиры? — Я пристально посмотрела жнецу в глаза.

Косо прислонившись плечом к дверному косяку, он задержал свой взгляд на мне.

— Что-то случилось?

— Понимаешь… - обронил мой голос. - Я бы хотела, чтобы мы с тобой перенеслись в одно место. Ты не будешь против?

Могло показаться, но Алана точно бы кто-то подменил.

— Прошу прощения, но тебе придётся искать себе другого диспетчера в целях помощи.

Это было сказано слишком холодно…

— Очень прошу, пожалуйста. Буквально на один час, не больше. Мне надо…

— Прости, я правда не могу.

Тогда мои руки потянулись к широким плечам и сжали ткань пиджака, сминая её, не отпуская.

— Мне нужно тебе сказать. Я ещё неделю назад собиралась тебе признаться в этом…

Его вытянутые руки упирались мне в ключицы.

— Я же сказал тебе, что сейчас очень занят.

— Чем, скажи мне?

— Джулия, хватит приходить ко мне. Мне сейчас не до тебя и воих проблем. Иди к себе домой. И зачем я только с тобой связался? Жить спокойно не даешь…

Среди пустого коридора и лестничной площадки пронеслось эхом хлопанье дверью.

Двери лифта раздвинулись.

— Кого я вижу здесь! — раздался счастливый голос Эрики. — Хлоя, ты почему не в Департаменте? Сегодня я могу с удовольствием закончить стажировку, и ты наконец станешь официальным сотрудником нашего учреждения! Пошли же, давай! — поманила она рукой.

— Подожди, Эрика… - мой голос сделался холоднее. - Я хочу кое-что спросить у тебя.

Эрика шагнула ближе.

— Ну? Какой вопрос?

Я набрала в грудь побольше воздуха.

— Что может значить то, что в прошлой жизни ты была помолвлена с Сатклиффом? Как это связано со мной и с тем, что я здесь?

Приостановка повторилась вновь. Только у нас были другие лица. Взгляд Эрики померкнул, когда я так выразилась. По стеклам ее очков мазнул луч лампы.

— Уборщица, чёрт бы её побрал… - Она надменно посмотрела на меня. - Ладно. Всё равно ты бы это узнала гораздо раньше. Заходи в лифт, и без лишних слов.

Жестом руки она приказала мне зайти в кабину. Нас словно тянуло вниз, от этажа к этажу.

— Я жду правды, Эрика, — серьёзно произнесла я, прижимаясь к стене подъёмника.

— Как тебе угодно. Слушай, — приготовилась визави. — Это отчасти моя прихоть — похитить тебя, подделать свидетельство о якобы твоем окончании Академии Жнецов, назвать Хлоей и замаскировать под шинигами. Заглазный поступок, понимаю. Но что тут можно поделать? Скажи лучше спасибо, что наш Хозяин оказался терпеливым, а так мы просто растянули время, за которое уровень Игры должен быть полностью пройден.

— Я не совсем понимаю… зачем?

Когда в мыслях всплыло слово „помолвлены“, мне больше всего не хватало Алого.

— А вот Грелль… Он…

— Грелль… — тихо повторила Эрика, — он просто играет. Ему была задана такая роль — роль травести. Но если бы ты знала его настоящего… Раньше Грелль бряцал на лире: писал стихи, чудесно пел, горел мечтой стать великим актером. Я всегда представляла Сатклиффа в женских нарядах и моя мечта осуществилась. Он всегда был для меня именно таким, и никаким больше.

— А причём здесь я? — сухим голосом.

Лифт ощутимо остановился.

— Всё! — прекратила жница. — Вижу, что до тебя ещё не дошло. Мне уже пора. Навещу тебя завтра. Может, за несколько часов ты поймешь смысл моих слов. Всё, иди работай. Считай, что стажировка с сегодняшнего дня окончена.

Выходя из подъёмной машины, Эрика остановилась и обернулась ко мне через плечо, обжигая ядовитым взглядом:

— Хочу еще сказать, что женской дружбы не бывает. Всё это — лишь притворство. Может, ты правда ко мне привязалась как к подруге, но придётся тебя разочаровать. Если что, то извини. Только знай - занавес может упасть мгновенно…

Лифт закрылся за ней. И больше никуда не поднимался.

Органы речи словно были парализованы. Пребывая в полузабытьи, я не знала, что мне вообще по этому поводу можно подумать. Прижавшись спиной к стене, я поползла вниз и закрыла руками глаза. Душу и лицо омочили слезы.

Сатклифф. Я понятия не имела о положении этого шинигами. И теперь всё, что было — начиная со встречи с Греллем и до сегодняшнего дня — ложь и правда, стоящие лицом к лицу. С самого начала я ощущала что-то странное, заглядывая через темные очки в душу Сатклиффа. Теперь они сломаны, разбиты, как и я сейчас.

Мне не верится, что Эрика… она…

Её колкие, бьющие наотмашь слова ранили, отдавались отголоском шёпота.

„Зачем… Зачем? Зачем?!“

Душу отравляло одно: чего бы моё сердце не коснулось — всё разбивается разочарованием.

Я отвела руки от своего лица. Жница и не заприметила, что из её кармана выпала книжка со стихами. Я протянула руку.

Это принадлежало Греллю. Я читала его наброски, его письмо без определенного адреса… Без марки.