Букет белых роз (СИ)

Велдон, играющий роль чародея уже несколько веков, привык к такой пугающей атмосфере, да и встречи с духами умерших были далеко не редкость.

Около волшебника бегала туда-сюда Эрика, как заведенная игрушка, и стоило ей только остановиться, то обязательно заглядывала в горячую воду и ожидала значимых результатов.

Мужчина, видимо, уставший от такой наглости, влияющей на его сосредоточенность и эффективность заклинания, раздраженно вздохнул:

— Сколько не колдуй, но пока ты мне мешаешь, ничего не выйдет.

— Ну хоть эту девчонку отравить можно?

— Не много ли хочешь? — поразился Велдон, растопыривший пальцы над бурлящей, дымящейся зелёным туманом водой, цокнул от досады языком и закатил глаза. — Интересно, а я бы мог заменить его?

Он с уверенностью ждал отрицательной реакции и ледяного взгляда, и, разумеется, получил это, усмехаясь от забавы.

— Никто не заменит его, — прорычала Эрика сквозь сжатые зубы. — Он один.

Велдон ощерился тоже, недовольный присутствием девушки здесь.

— Змея…

Конечно, правда колола в глаза, и жница, не желая слушать подобное, прокричала мужчине прямо ухо, что тот аж вжал голову в плечи:

— Да сделай что-нибудь с этой несчастной!

На этой ноте Эрика сама прервала процесс колдовства. Велдон держался до последнего, чтобы не нарушить начатое, но и молчать тоже не мог:

— Господи… Ты отвратительна, Эрика!.. Чтобы ты больше не лезла ко мне с подобными желаниями, я выполню твою просьбу. Но только один раз.

На такие условия Эрика не хотела идти, но ведь это лучше, чем вообще ничего.

***

Юлия

Грелль, отыскавший на нашем чердаке давно позабытый пыльный патефон, решил послушать старую пластинку. Она шипела и щелкала, прежде чем на ней заиграла песня. Её исполнял Майкл Джексон, кумир моего отца.

Мелодия заполнила собой комнату, она кружилась в воздухе и окутывала собой внутреннее пространство.

Я сидела на лестнице между этажами и прислушивалась к музыке, летящей из гостиной.

Слова медленно, но ритмично нанизывались одно на другое, нежно и размеренно.

Еще один день миновал…

А я по-прежнему один.

И как только возможно, что

Тебя не рядом со мной?

Зашаркали подошвы, и рядом со мной присел Грелль. Уже одевшись в свою форму, он накинул алый красный плащ поверх неё. Снова перчатки на руках; вместо туфель на шпильках - простые кроссовки.

Правильные черты Сатклиффа больше не скрывал макияж. В стеклышках очков отражался свет от настольной лампы. Пряди едва касались плеч.

Иголка продолжала царапать крутящуюся пластинку.

Ты не прощалась никогда…

Кто-нибудь, объясните мне, почему

Она должна была уйти,

Оставив мой мир таким холодным…

Ничто не могло заглушить боль в груди, а горечь внутри резало горло.

- Уже пора?

Грелль нахмурено уткнулся в одну точку.

- Да. Уилл сказал, что я уже исправился, - сдавленно произнес жнец. - Ты со мной в полном расчёте. Все случилось так, как должно быть.

Раньше было светло, но сейчас Грелль не улыбался. Сегодня он надел маску обжигающей холодности, и она с скоростью молнии оставляла следы и ожоги в моей груди.

- Разве ты не говорила, что никогда не простишь после нашей встречи?

- Я знаю правду. Это не ты. Это твоя роль. Я… я забираю свои слова назад.

Грелль, наверно, тоже поклявшийся никогда не прощать меня, прошептал:

- И я - свои.

В очередной раз ночью мне

Показалось, что я слышу твой зов,

Словно ты просишь меня прийти

И заключить в свои объятия…

Моя голова склонилась на бок и прижалась к мужскому плечу. Грелль наклонил голову поверх моей и на своем колене сцепил наши пальцы. Я потерлась щекой о ткань алого плаща и прошептала в плечо:

- Грелль…

Шинигами содрогнулся, словно его обжег огонь.

- Юли?

Важный вопрос рвался наружу, но сердце сдавила эта боль. Почему всё именно так? Зачем мне такой ход? Моя пешка упадет, а жнец как играл, так и будет играть дальше.

Когда я говорила, тон моего голоса был горче перца:

- Ты… умеешь забывать?

После этого, не теряя ни минуты, Сатклифф заглянул мне в глаза:

- В смысле?

Это выше моих сил, но я должна преодолеть границы страха и отважности.

Я не желала, и никто не тянул меня за язык, но пришлось сказать наперекор своему сердцу:

- Нужно, чтобы мы забыли…

Молчание снова повисло в воздухе. В этот раз взгляд мужчины говорил многое. То ли разочарование, то ли усмешка, может непонимание, может - безысходность.

- Не получится, - прозвучало словно бы приговор. — Я знаю, что не получится.

Оттого я не находила слов.

Он прав.

- Зачем ты вступил в эту Игру? Зачем?

— Это случилось не по моей воле, хотя я всегда был слеп мечтой стать актером.

Слеза скатилась по щеке.

— Как избавиться от этих мук?

— Никак, Юли. Я сам виноват, что связался с Эрикой, будучи человеком. В тот момент я хотел стать актёром, но судьба посмеялась надо мной. Я бродяжил по лондонским улицам, в раннем возрасте потерял родителей, меня не принимали в театр. Я познакомился с Тессой Бронте, благодаря которой стал работать дворецким в их поместье. Всегда следовал за госпожой следом. Вот она и завела меня в запретный клуб. Это оказалось неизбежным.

Я слышу шепот, что твердит мне:

“Ты не одинок!

Ведь я здесь — с тобой…

Несмотря на то, что ты далеко,