Букет незабудок

– Мой метаболический возраст остановился в день моего обращения, – коротко ответил он и замолчал, считая объяснение исчерпывающим, но я продолжила:

– А что с вашими детьми?

– А что с ними? – Владимир усмехнулся, точно не понимая, к чему ведут все эти бессмысленные вопросы, в то время как на повестке дня было кое-что поинтереснее.

– Если я не ошибаюсь, Диана и Стас рождены вампирами.

– А также Артур. Близнецы родились ведьмаками, прежде чем обратились. Но, скажем, их к этому всю жизнь готовили как потомственных охотников на тех из нашего вида, кто не способен контролировать жажду. Ради чего ты интересуешься, Ася? Я думал, ты хотела разобраться с собственным естеством, а не послушать лекцию о тонкостях вампиризма.

– Кого мне спросить, если не вас, когда я хочу хотя бы немного понять мир, в котором живу?

Слова попали точно в цель, подкармливая эго отца семейства, и на мгновение я возгордилась и почувствовала сладкое удовлетворение от того, что так легко обыграла Владимира, потянув за нужные струны. Но радость прошла так же быстро, как и зародилась, когда я осознала, что действую в точности как доктор. Я не была такой, как этот человек, что привык манипулировать другими, тогда почему мне так приятно?

– Могу только предположить, что, когда организм примет пиковую, наивысшую возможную форму, метаболический возраст остановится. В случае Стаса и Дианы этого пока не произошло, в отличие от Артура – он замер на пике восемнадцати лет, насколько возможно судить. Впрочем, повторные тесты через три года, а затем через пять лет, подтвердят догадку или же опровергнут. Если Артур станет еще сильнее, чем сейчас, то превзойдет в бою любого вампира, даже первородного и древнего, по моим подсчетам, но такая вероятность едва ли кажется возможной. Впрочем, будет неплохо, если именно так все и сложится, ведь тогда семья станет еще сильнее, а значит, меньше будет угроз извне, – Владимир резко осекся, точно сболтнул лишнего, и поспешно отпил из бокала, как бы сглаживая паузу для остальных. – Впрочем, подобные глобальные рассуждения вряд ли кому интересны за этим столом. Проблемы будущего и решаются в будущем.

С каждой сказанной фразой доктор Смирнов вызывал у меня все больше неприязни, ведь теперь маска добродушного дяди, который принял под свое крыло пятерых беспризорных особенных детей, спала. Каждый, живущий под крышей старого особняка, выступал чем-то вроде актива. Многообещающего вложения, которое могло окупиться в будущем. Припрятанный козырь в рукаве, что добровольно бросится в битву, благодаря взращенной благородной идее о защите семьи.

Я усмехнулась, отметив про себя, как держатся рядом с доктором его дети: ничего у него не получается. Ребята если и уважают его, то из страха, а не любви. Жить долго с этим чувством внутри невозможно, а это значит, как только представится возможность, они без оглядки побегут с корабля. Семья – это не то, что люди выбирали по праву рождения, и доктор никак не мог претендовать на неоспоримое место в жизни Дианы и Станислава, как бы ни старался.

Кровь есть кровь.

Этого ни одна красивая ода о благе многих ценой страдания единиц не прикроет. Во всяком случае, мне хотелось верить, что влияние Владимира было на моих друзей не столь сильно.

– Интересно, как все будет обстоять с тобой, – как ни в чем не бывало добавил доктор, и я потупилась, не понимая, что он имел в виду.

Папа переглянулся со мной. Он выглядел настолько же озадаченным, как, должно быть, я сама.

Мой отец старел. Я подмечала это каждый год, когда наступало время для очередной встречи. Тонкая вереница морщин, которую я замечала на родном лице еще в молодости, от последних событий и вовсе прорезала лоб Кости глубокими траншеями. Здоровый румянец давно не напоминал о себе: на смену ему пришла кожа, блеклая и обезвоженная от непостоянного режима сна и питания по системе «когда и что придется». Седины прибавилось на висках. Слишком много времени он проводил в больничных стенах, меняясь сменами с коллегами, лишь бы лишний раз навестить меня, а заодно и прихватить дочери чего-нибудь вкусного для поднятия настроения.

– Разве это касается оборотней?

Владимир впервые одарил меня непритворной улыбкой, полной наслаждения, что я сочла недобрым знаком.

– Но ты и не оборотень. Во всяком случае, не совсем. – Он вновь замолчал, смакуя момент, и больше всего на свете мне хотелось наброситься на доктора. Сбить чертову самодовольную улыбку с его лица. Меня достала игра, которую Смирнов вел, и это горькое чувство беспомощности от незнания, которому не было конца. Я убеждалась в этом каждый день, начиная с того, в который едва узнала себя, и заканчивая тем, когда у меня возникло ощущение ускользающего прочь будущего обычного человека с планами на поступление в университет, итоговыми экзаменами и, конечно же, выпускным.

– Твое первое обращение все равно произойдет. Рано иди поздно, так или иначе. Не в этом месяце, так в следующем. Чем ближе полнолуние, тем выше риск. Как бы ты ни пыталась, но до конца не получится понять, с чем имеешь дело, пока это не случится.