Букет незабудок

Его голос медом разливался по комнате, обволакивая и успокаивая. Мои губы невольно растянулись в улыбке. И как только я могла думать так плохо об этом прекрасном добром человеке, что жил вечно и посвятил время не наслаждению, а службе другим? Он, как Атлант, расправил плечи, удерживая тонкую границу между мифическими существами и миром людей, ища способ укротить жажду тех, кому не повезло обратиться слабой кровью.

От размышлений меня отвлекло внезапное прикосновение к плечу, и от неожиданности я обернулась и встретилась с янтарными, почти лучащимися золотом глазами Каандора. Он впервые был ко мне так близко, и я смогла рассмотреть существо, приметив, что силуэт, который издалека казался мне сгустком тьмы, в действительности был гладким покровом из короткой шерсти. На концах заостренных ушей торчали аккуратные кисточки, а кожаный нос слегка блестел от влаги, точно мысок недавно начищенных гуталином туфель.

«Сейчас будет больно», – предупредил Каандор и впился длинными когтями в плечо, мучительно медленно вводя их все глубже под кожу. Я взвыла не столько от боли, сколько от обиды, не понимая, за что он так со мной поступает. Сам факт того, что тело Каандора ощущалось физически, удивлял и еще больше путал мои мысли. Острая боль распространилась по венам, как по линии электропередачи. Я чувствовала, как вместе с жаром боль поднималась по горлу все выше, пока не достигла висков. Внутри бушевало синее пламя агонии, и хотелось кричать, но каждая клетка моего тела будто замерла в моменте, отказываясь подчиниться. Единственное, что я смогла сделать, – это зажмуриться.

«Так-то лучше. Теперь ты увидишь. Увидишь истину».

Вскоре все закончилось. Рука Каандора соскользнула с моего плеча, и когда я вновь открыла глаза, мой странный попутчик растворился в небытии, будто его никогда и не было в обеденном зале. Боль отступила так же быстро, как пришла, оставив напоминанием после себя лишь неприятную тяжесть в висках.

Я попробовала пошевелить пальцем, проверяя, владею ли вновь своим телом. Как только догадка подтвердилась, я бросилась судорожно ощупывать плечо, ища раны от когтей, но даже одежда оказалась цела.

Ни ран, ни крови. Так странно. Только гнетущее чувство внутри напомнило о произошедшем.

Я обернулась к остальным и поняла, что ничего не изменилось. Казалось, для других не прошло и секунды. Владимир только закончил свою речь, а на лице отца мелькнуло странное замешательство, будто он только что опомнился и не знает, почему вообще пришел в гнев и тем более излил его на доктора. Смирнов-старший продолжал особенно пристально смотреть в глаза моего отца и цепляться за его кожу, будто от этого зависела его жизнь.

– Никто еще не умирал от моего вмешательства, да и к Анастасии в больнице относились с особым вниманием благодаря моему влиянию. Вы чувствуете благодарность ко мне.

Осознание нагнало меня так же неизбежно, как стрела.

Эта манера речи. Эти слова…

Я вспомнила каждый раз, когда Ник прикасался ко мне и заглядывал в глаза похожим образом. Вспомнила, как менялись мои мысли и настроение, а главное – отношение к нему. Пазл наконец сошелся в это мгновение в моей голове, и я рванула вперед, к отцу.

Сама не ведая, что творю, я стиснула одну руку в кулак и накрыла его второй ладонью, создавая сцепление, как если бы хотела отбить мяч во время игры в волейбол. Сделала несколько быстрых и широких шагов, давая себе разгон, насколько могло позволить пространство между мной и Костей. На последнем шаге я сильно, насколько могла, оттолкнулась ногами от пола и замахнулась, вкладывая всю силу в удар, а затем обрушила кулак на место, где Владимир вцепился в Костю.

Никто не ожидал от меня такого. Более того, я сама не понимала, как приняла решение, двигаясь скорее инстинктивно. На подкорке сознания я чувствовала, что медлить нельзя, и преуспела: хватка Владимира разомкнулась. Стоило этому произойти, и я оттолкнула отца, надеясь удержать его как можно дальше от доктора.

Владимир не должен больше прикасаться к отцу, нет. Я больше не позволю путать мысли Кости. Чертовы вампиры с их чертовыми способностями!

В отличие от родителей, Стас быстро считал пространство, и не успела я открыть рот, чтобы разоблачить Владимира перед отцом, который, ничего не понимая, смотрел на меня в удивлении, как Станислав рванул ко мне. Его руки обвили мою талию в броске, и вместе мы рухнули на пол.

Послышался крик Дианы. Едва поспевая за происходящим, я почувствовала, как Стас переворачивает меня и заводит руки за спину, одну за другой, обездвиживая. Коленом он больно давил на спину, оседлав сверху и не позволяя подняться.

– Диана, прекрати орать! Лучше принеси что-нибудь, чтобы ее успокоить! У нее приступ, прямо как в школе.

– Вовсе нет, – подала я голос. – Я в полном порядке.

Стас затих на мгновение, будто проверяя заявление на прочность. Заметив, что я не пытаюсь выкинуть очередной фокус, он ослабил хватку.