Букет незабудок

Желая вытянуть Стаса из пучины обуревавших его эмоций, я сильнее сжала ладонь, но холодные пальцы в ответ лишь разомкнулись. Неудержимый, он ринулся вперед с такой скоростью, что застал Марию врасплох. Одновременно отражая заклятия, которые Виолетта одно за другим направляла в доктора, мама совсем позабыла о своей безопасности. Стас заметил это и, как хищник, приметивший в толпе слабую добычу, резко изменил направление, целясь вместо Владимира в Марию. Я заметила перемену слишком поздно, чтобы спохватиться, и когда Стас с размаха направил напряженную ладонь с плотно сведенными друг с другом, как лезвие, пальцами прямиком к горлу Марии, с моих губ сорвался отчаянный крик. Я не могла поверить в увиденное. Событие за событием разворачивалось перед глазами, как в страшном сне.

Время будто замедлилось, а по коже пронесся знакомый озноб.

«О да», – сладко проворковал Каандор.

В последнее мгновение Мария отразила удар, и бой перешел в рукопашную между ней и Стасом. Одержимый яростью Стас совершал один выпад за другим, и мама, собранная и напряженная, как струна, ловко парировала каждый удар, прежде чем тот с силой обрушивался на нее. Зрелище могло бы завораживать красотой и идеальной расстановкой: движения были безукоризненно выверены, а выпады друг друга противники словно предвидели на интуитивном уровне. Мария предугадывала действия Стаса, будто подслушивала мысли вампира, используя это себе во благо, но было нечто странное в этом безумном танце, и вскоре я поняла, в чем дело: мама не била по Стасу в ответ.

Вскоре к безумной пляске присоединился и Артур, пытаясь добраться до Владимира. Вместе с братом он выступал поочередно, стремясь измотать противницу, которая едва поспевала уклоняться также и от светящихся сфер, что продолжала выпускать Виолетта. В отличие от парней, Виола двигалась все медленнее. Она уже тяжело дышала, а лоб блестел от пота. Было видно, как трудно ей дается каждая последующая атака, но она старалась не отставать от братьев.

На короткое мгновение, будто утратив концентрацию или же, наоборот, осознавая невозможность разом отбить всю нацеленную против нее силу, Мария совершила оплошность, и очередной шар энергии, вместо того чтобы угаснуть, как прежние, стоило ведьме отвести заклятие от себя, отлетел к Диане и попал прямо в живот. Удар получился настолько сильным, что хрупкая девушка оторвалась от пола, и ее тело с силой понесло в ближайшую стену. Мощи от удара хватило, чтобы затряслась мебель и с крепежа сорвалась одна из картин.

Макс бросился к возлюбленной, но не успел ничего сделать. Диана с громким звуком ударилась затылком о стену, прежде чем упасть на пол; Максим осторожно приподнял ее и переложил к себе на колени. Длинные пальцы аккуратно придержали голову Дианы, пока Макс аккуратно ее осматривал.

Ди потеряла сознание. Боже, какой же силы был удар, если она, вампир, отключилась? Какого черта они все здесь творят?!

Губы Макса изогнулись в презрительной улыбке. Он осторожно уложил Диану на ковре у стены, а затем поднялся и расправил плечи. Максим напряг руки и развел их в стороны, как уже делал это в импровизированной домашней палате доктора Смирнова. Большим пальцем он переходил симметрично от указательного к мизинцу, точно считая пальцы, и едва слышно что-то шептал. Сомнений не было: Макс читал новое заклятие, глядя на битву и готовясь к ней примкнуть. Вспоминая мощь, которой Макс обладал, я почувствовала, что внутри меня что-то оборвалось от понимания – ничего хорошего впереди нас не ждало. Ведомая этой мыслью, я принялась искать глазами отца, ища в нем поддержку. Я надеялась уговорить его вмешаться и остановить начавшийся беспредел, и тут увидела, как Костя встал на защиту Марии. Они прикрывали друг другу спины и вместе оттеснили остальных от доктора Смирнова, что жался в углу.

Виола потратила всю свою энергию. Больше не в силах сотворить заклятие, она вооружилась ножом со стола и старалась подгадать момент, чтобы нанести рану кому-нибудь из моих родителей. На скуле Марии я уже подметила тонкую линию, окрашенную красным, и содрогнулась.

Во мне разгорался огонь злобы и возмущения несправедливостью. Вместо того чтобы разобраться для начала в происходящем, все ринулись махать кулаками. И первой линией обороны, которую надо было преодолеть, чтобы призвать Владимира к ответу, оказались именно Мария и Костя.

Почему моя семья должна была оказаться на линии этого фронта? Пусть я и сочувствовала ребятам, понимая головой, что у Виолы должны быть доказательства того, что сделал ее отец, мое сочувствие не рассеивало пелену страха, что накрывала тело тяжелой завесой, обездвиживая.

Мои ноги потяжелели. Они будто налились свинцом, заставляя еще тверже стоять на земле. Страх проникал внутрь меня, насмехающимся тоном шепча, что, если я захочу, мне под силу будет защитить родных. Воображение рисовало ужасающую картину, где я вновь оказывалась в серых стенах зала для прощания, вот только на возвышении теперь был вовсе не гроб бабушки, а два других: для мамы и для папы.