Букет прекрасных дам

С Ксюшей мы провели вместе почти час. Попали в пробку и довольно долго стояли в потоке машин. Как все молодые девчонки, дочь Ларисы оказалась глуповата и замечательно болтлива. Ее умело накрашенный ротик не закрывался ни на минуту. На всякий случай я выяснил, что она родилась восьмого июня. Слава богу, Ксюша никак не могла быть сестрой Риты, а то мне в голову уже полезли дурацкие мысли о тройняшках. К тому же Ксюша оказалась на год моложе внучки Элеоноры.

Успокоившись, я стал очень осторожно задавать вопросы, но Ксюша не усмотрела в них ничего, кроме естественного желания человека потрепаться, и отвечала бесхитростно. Да, у них есть дача в Криково, отличный двухэтажный кирпичный дом. Но живут они там только летом, маме не нравится тишина, стоящая в поселке темными осенними и зимними вечерами. Летом – другое дело, летом – весело. Приезжают друзья, жарят шашлыки, устраивают маскарады. Есть у них и домик садовника, только никто там не живет. В избушке селят иногда гостей, тех, кто попроще, потому что в ней только одна крохотная комната с кухонькой и рукомойником. В даче стоит джакузи, а в домике даже ванной нет. Любит ли мама ходить в театр? Не очень. Она предпочитает гости, потому что обожает играть в бридж, кстати, почти всегда выигрывает. Ходила ли вчера? Похоже, что нет, сидела дома. Впрочем, ездила в супермаркет за мороженым и два часа толкалась по магазинам, она это обожает.

Я высадил болтушку в нужном месте и взглянул на часы. Ровно четырнадцать ноль-ноль. Криково, по словам Ксюши, расположено в двух шагах от Москвы. Я вытащил атлас и перелистал страницы. Вот оно, восемнадцатый километр Минского шоссе, а мои «Жигули» весьма удачно стоят в самом начале Кутузовского проспекта, езды до нужного места минут десять.

Включив поворотник, я встроился в поток машин и покатил по шоссе. Интересно, что такое знает милейшая Неля Малышева, если Лариса так перепугалась. И что она подсыпала мне в кофе?

Память услужливо развернула картину вчерашнего дня. Вот я сижу в гостиной у Федотовых. Хозяйка мила, но и только. Ни кофе, ни чаю мне не предлагает. Об угощении Лариса вспомнила лишь тогда, когда я со вздохом сказал:

– Теперь отправлюсь к Малышевой.

Причем сначала она пыталась меня отговорить, рассказывая об алкогольных пристрастиях Нели, но, когда поняла, что я все же сейчас поеду к ней, засуетилась и попросила дочь подать кофе. И что же было дальше? Ксюша внесла поднос, а Лариса предложила мне помыть руки. Вот когда она нафаршировала мою чашку! Ну и пройда! А какая актриса, Николетта ей в подметки не годится. Вызвала врача, Николетту, изобразила тревогу… Все только для того, чтобы я отправился домой и забрался в постель. А сама понеслась к Малышевой и увезла ее в Криково, зачем?

Сейчас узнаю.

На дороге появился указатель «Криково. 1 км». Я повернул направо и увидел небольшой киоск с водкой, жвачкой и сигаретами. Купив три бутылки жуткой выпивки с идиотским названием «Стрелецкая горькая настойка», я поехал вперед. Нынешнее товарное изобилие просто поражает, но ведь каждой булке, конфетке или колбасе следует дать свое название. И вот тут фантазия производителя просто неисчерпаема. «Колбаса пионерская». Почему? Она предназначена для членов давно исчезнувшей организации или ее, не дай бог, делают из тех, кто до сих пор носит красные галстуки? Но это еще что! Никогда не читали газету «Из рук в руки»? Попробуйте, изумительное развлечение, гарантирую, что будете смеяться до колик. Намедни, например, нашел там парочку перлов.

«ООО „Удача“ переименовано в ООО „Реквием“». Или: «Продаю электромясорубку „Бризкомфорт“. Изготовлена там же, где и автомат Калашникова. Работает аналогично». Представляете себе эту мясорубочку, поливающую трассирующими очередями человека, подобравшегося к ней с кусом мяса? На фоне вышеупомянутых объявлений как-то скромно выглядит сообщение «Фак-клуб Леонардо ди Каприо», «продаю морозильную шубу» и «сало дорогое, дешево». Но венец всему вот это: «Пропала жена и собака, нашедшему пуделя вознаграждение». Тут просто и сказать нечего.

Посмеиваясь, я добрался до дома восемнадцать, оглядел заснеженные ворота и попытался открыть калитку. Она была заперта на простую щеколду. Никакой охраны на участке не имелось. Большой дом из красного огнеупорного кирпича был закрыт. Окна защищали железные ставни, дверь – стальная. Сбоку горела тревожным красным огнем маленькая лампочка. Она предупреждала потенциального вора или хулигана: осторожно, здание подключено к милицейскому пульту.

От ворот направо бежала дорожка. Я пошел по ней и увидел избушку, совсем крохотную, просто домик Дюймовочки. Дверь оказалась незапертой, я толкнул ее и очутился сразу в комнате, довольно просторной, метров двадцать, не меньше. Обставлена она была в стиле кантри.

Посередине громоздился большой стол и две широкие скамьи, в углу стояла двуспальная кровать под цветастым одеялом, вдоль стены – диван и пара кресел, с потолка свисала лампа, абажуром для которой служила самая обычная корзинка. Телевизор отсутствовал.

– Есть кто живой? – крикнул я.