Бухарин. Политическая биография. 1888 — 1938

Платформа умеренной (или, если использовать ругательный термин Сталина «либеральной») группы сложилась в 1933 г. ^{1364}, но корни ее связаны с бедствием, постигшем деревню в начале 30-х гг. Даже в самом сталинском большинстве в Политбюро и ЦК разногласия возникли через несколько недель после изгнания Бухарина из рядов руководства. Источником их явился резкий отход Сталина от экономической платформы, благодаря которой он сколотил большинство и победил Бухарина. Сталинские мероприятия внезапно обратились серьезнейшей угрозой для режима со времен гражданской войны. Именно встревоженная группа членов Политбюро 2 марта убедила или заставила Сталина временно приостановить коллективизацию. Тогда некоторые члены Политбюро выступили против его попытки спасти свою репутацию, свалив всю вину за катастрофу на местных работников ^{1365}. Они-то знали, что это Сталин и его московские приближенные, а не местные кадры, заболели «головокружением от успехов» и затеяли яростное наступление на крестьянство.

Хотя эти первые трения в собственном сталинском Политбюро носили ограниченный характер, они отражали куда более широкое недовольство среди сталинистов, занимавших высокие партийные должности по всей стране, о чем свидетельствует разразившееся несколько месяцев спустя дело Сырцова — Ломинидзе. С. Сырцов был председателем СНК РСФСР и кандидатом в члены Политбюро, а Ломинидзе — членом ЦК и руководителем имевшей важное значение парторганизации Закавказья. Некогда они были ярыми сторонниками Сталина в борьбе против Бухарина, однако теперь их сильно потрясли последствия его нового курса. В середине 30-х гг. они обсудили в частных беседах в Москве сложившееся «катастрофическое положение» и начали каждый по отдельности распространять записки и убеждать партийцев в официальных органах прекратить насильственную коллективизацию и сократить капиталовложения в промышленность. Их предложения и критика сталинской линии были удивительно схожи с бухаринскими доводами 1928–1929 гг. Сырцов подверг критике «чрезвычайную централизацию» и «вопиющий бюрократизм» и пренебрежительно отозвался о хваленых промышленных объектах как об «очковтирательстве» и «потемкинских деревнях», а Ломинидзе, вторя Бухарину, обвинил режим в «барско-феодальном отношении к нуждам и интересам рабочих и крестьян» ^{1366}. Хотя Сталин легко разделался с обоими (в декабре из заклеймили как «двурушников», капитулировавших перед правым оппортунизмом, и сняли со всех постов), это не снижает значения их отчаянных протестов, которые явились знаком разочарования и недоверия, широко распространившихся среди первоначальных сторонников Сталина на всех уровнях ^{1367}.

Однако Политбюро, откуда были «вычищены» противники Сталина, стояло на его стороне и поэтому препятствовало изменению курса и переменам в руководстве. На протяжении всех общественных болезненных пертурбаций ближайших трех лет члены Политбюро поддерживали возобновление насильственной коллективизации и непрекращавшиеся сталинские репрессии (все еще бескровные) против инакомыслящих и «пассивных» партийцев. В дополнение к тому, что они уже были соучастниками его рывка к господству и его политических мероприятий, они, скорее всего, поддерживали Сталина в силу еще по меньшей мере трех обстоятельств. Они стояли за широкую индустриализацию. Они полагали, что и в политическом и в экономическом смысле уже поздно идти на попятную в деле сплошной коллективизации. Наконец, в момент, когда самому существованию режима угрожала настоящая гражданская война, они опасались последствий открытого конфликта в руководстве, и тем более его смены ^{1368}.

В связи с этим все члены Политбюро громко пели хвалу Сталину, защищали «генеральную линию» и помогали предавать позору разгромленных оппозиционеров, прежде всего Бухарина, который стал для Сталина политическим идефиксом. Исподволь некоторые из них пытались направить сталинскую политику в более умеренное русло и как-то обуздать его растущий произвол. Орджоникидзе, например, выступил против терроризирования старой технической интеллигенции, вылившегося в два открытых процесса беспартийных «вредителей» в 1930–1931 гг., и взял под свою защиту тех из них, кого мог ^{1369}. В качестве наркома тяжелой промышленности он (вместе с другими руководителями) начал призывать к большему «реализму» и умеренности при выработке второго пятилетнего плана. В конце концов в 1933 г. он добился этой цели. Что самое важное, он и два других члена Политбюро — Киров и Куйбышев — начали защищать от Сталинского гнева некоторых видных большевиков ^{1370}. Именно в этой связи осенью 1932 г. стало очевидно, что в самом Сталинском Политбюро Сталин начинает сталкиваться с целенаправленным сопротивлением.