Бухта мертвых

— Выпустите нас! Выпустите нас! — Рычал мужчина. У него был грубый и хриплый голос, и в нем звучал первобытный, животный ужас. Затем вновь последовал яростный град ударов и пинков в дверь, потому что людей, застрявших внутри, переполнило чувство абсолютной паники. Дверь открылась, заставив Гвен отпрыгнуть назад. Но она открылась лишь на пару сантиметров, перед тем как с лязгом удариться о край второго бака.

Гвен заглянула вовнутрь и увидела пальцы, вцепившиеся в дверную раму, как бы в отчаянной надежде протащить все оставшееся тело через невозможно узкое отверстие. Она снова бросилась к баку, плача и ругаясь от отчаянья, напрягая каждое сухожилие, умоляя проклятую штуку сдвинуться с места. Но даже с помощью Риса бак не двигался, хоть и его колесики, увязшие в грязи, скрипели по асфальту двора.

А затем девушка сказала надломленным, плачущим голосом, настолько наполненным ужасом, что он не был громче хриплого шепота:

— О Боже, нет… пожалуйста, нет…

В следующую секунду начались настоящие вопли. Пронзительные и пугающие крики невообразимой, нестерпимой муки. Рис отшатнулся, зажмурившись и зажав уши, инстинктивно пытаясь приглушить невыносимые крики с другой стороны двери.

Гвен закричала:

— Нет! — и набросилась на бак, так, как будто это был ее противник, снова и снова ударяя по нему. Ее лицо было мокрым от слез, зубы оскалены, взгляд яростен. Затем она почувствовала прикосновение руки к своей ладони и рванулась, не заметив Риса у себя под носом. Его лицо побелело, как штукатурка и осунулось от шока, взгляд стал отсутствующим.

— Хватит, любимая, — тихо сказал он. — Хватит, все закончилось.

Она смотрела на него с отчаянием и неверием, а затем упала ему на руки, содрогаясь и рыдая. Она, конечно же, много раз видела смерть раньше, Но случившееся было мгновенным и диким, и наполнено такими ужасом и мукой, что это снова заставило ее вспомнить, как погибли Тош и Оуэн. Подумать о том, как жизнь Тош иссякла прямо на ее глазах, и какой совершенно бесполезной чувствовала она себя, не имея возможности сделать хоть что-то, чтобы предотвратить это.

Крики окончательно прекратились и все, что Гвен и Рис слышали теперь из здания, были звуки насыщения и идиотский рев зомби.

Дверь хлопала, открываясь и закрываясь о бак. Гнилые, похожие на червей пальцы извивались и корчились в отверстии. Увидев их, Гвен оскалила зубы, зарычала, вырываясь из объятий Риса, и бросилась к двери. Она захлопнула ее, как гильотину, отрезав дюжину или около того пальцев зомби, которые застучали об землю, как чипсы, оброненные пьяным в субботу ночью. Эта победа не имела смысла. Существа внутри не чувствовали ни боли, ни страха. Она развернулась — и ее взгляд упал на костлявого старика, сидящего на корточках в углу двора, пытаясь раствориться в темноте. Внезапный гнев переполнил ее, и она пошла через двор, вынимая пистолет, глухая к попыткам Риса утихомирить ее.

Она подошла прямо к человеку и направила пистолет прямо ему в лицо. Он заскулил, заслоняясь руками, как ненадежным щитом.

— Это ты убил этих людей, — пробормотала она тихим срывающимся голосом, полным отвращения. — Это из-за тебя они умерли в муках. А теперь я вышибу тебе мозги.

— Пожалуйста, — прошептал человек, — пожалуйста.

— Гвен, — сказал Рис спокойно, — опусти пистолет. Ты ведь на самом деле не хочешь это делать. Ты никогда не простишь себе, если сейчас нажмешь на курок.

— О, я на самом деле хочу это сделать, — ответила Гвен. — Поверь мне, я действительно хочу это сделать.

Прошло пять секунд. Она опустила пистолет.

— Но я не буду это делать, — сказала она. — Потому что ты не стоишь той муки, которую испытает Рис, пытаясь ужиться с женщиной, способной хладнокровно застрелить кого бы то ни было.

Она содрогнулась, как будто сбрасывая с себя что-то холодное и липкое, а затем сказала:

— Идем, Рис.

Он кивнул, обнял ее за плечи, и они пошли к отверстию в стене.

Позади них захныкал старик:

— А что будет со мной?

Гвен готова была сказать грубость, но Рис остановил ее движением руки. Он вернулся к старику.

— На твоем месте, приятель, — сказал он язвительно, — я бы нашел какое-нибудь укрытие и молился бы, чтобы меня не унюхали. Не могу сказать: «Желаю удачи», потому, что я ее тебе не желаю.

Не сказав больше ни слова, он повернулся и ушел прочь.

Глава десятая

Джек рывком сел, с криком, застывшим на губах, и сразу начал жадно вдыхать воздух, чтобы наполнить легкие и кровь кислородом.

Он все еще не понимал по-настоящему физиологической механики своего состояния. Что в действительности происходит, когда его только что поврежденное тело находится в стазисе, пока время, текущее вокруг него, возвращается вспять, исцеляя раны, исправляя сломанные кости?