Бухта половины Луны

Ветерок надувал с поля обволакивающий аромат свежего навоза. Пахли сочные травы. Колосилась вдали кукуруза. Красота! Во всём чувствовался порядок и добросовестный труд. Стадо, заприметив меня, повернуло морды и начало кучковаться возле ограды, с изумлением разглядывая необычайную картину – пришельца, орошавшего склон. Кто-то снова громогласно замычал. Все грозно подхватили. Быки двинулись в мою сторону.

В ту же секунду на траву под моими ногами упала чёрная тень. Пару секунд я мочился на тёмный силуэт чьей-то головы. Затем поток иссяк, я повернулся и застыл. Прямо на меня, сжимая квадратную челюсть, уставился здоровенный двухметровый коп с шерифским значком и рацией на груди. Его машина стояла сразу за моей.

Я поперхнулся, пытаясь что-нибудь выдавить, но толком не знал с чего начать.

– Э-э… Сэр… – протянул я, широчайше улыбаясь.

Он прервал, подняв руку. И показал глазами, что аппарат пора убрать в штаны.

Я быстро повиновался.

– Сэр, я просто… – снова попытался я объясниться.

Он опять резко поднял руку и перевёл взгляд в поле.

Не спеша он окинул взором холмы. Стадо.

– Неплохой денёк, не правда ли? – выдохнул он задумчиво. – Какой вид!

Мы помолчали, потрясаясь видом. Я в полном согласии солидарно покачал головой.

– Я знаю людей, которые содержат эту ферму, – продолжил он после паузы. – Они трудились здесь поколениями…

Он помолчал снова и опять медленно выдохнул, пытаясь держать себя в руках.

– А вот ты, что за хрен собачий? – добавил он, не поворачиваясь. – Покажи-ка мне свои права, сынок.

Я быстро достал пластиковую карточку из кармана и протянул, бормоча что-то вроде:

– Просто турист… Ничего больше… Со всем уважением. Прекрасный штат. Такая красота!

Он глянул на меня и снова перевёл взгляд на стадо.

Головы внизу глухо замычали, подтверждая обвинительное заключение.

Я приналёг:

– С громадным уважением. Чудесные виды. Гостеприимство. Племенное потомство. Крупнорогатый скот. Милые создания!

– Тряс тут перед ними членом? – процедил он, окидывая взглядом округу. – Каким же надо быть извращенцем, господи боже! У себя дома ты тоже мочишься, где попало?

Он медленно подошёл ко мне и посмотрел сверху вниз, прямо в глаза.

– Ты что-нибудь употреблял сегодня, дружок? – вкрадчиво спросил он.

Я помотал головой, не разжимая рта.

Он положил на капот планшет и выписал штрафной листок. Когда он исчез за холмом, я уставился на бумажку: «Явиться в суд для решения». И адрес.

Добравшись до здания суда в соседней деревеньке, я остановился перед хлипкой двухэтажной постройкой начала века и зашёл внутрь. Дождавшись очереди, встал перед барьерчиком в зале. Сверху поскрипывали лопасти деревянного вентилятора.

Судья в чёрной мантии полистала бумажки, изучила листок и посмотрела на меня, изменившись лицом. Я нервно сглотнул – только самоубийца мог умудриться обоссать частные угодья на глазах у шерифа. Воображение рисовало панические картины.

– Ваша честь! – начал я уверенным тоном линию защиты. – Со всем уважением… Прекрасный штат. Рогатый скот. Мочевой пузырь. Экстренная необходимость. Опасность для здоровья. Безопасность движения. Раскаяние. Снисхождение. Милость к падшим. Никаких сомнений. Ради всего святого! – взмолился я в крайнем душевном волнении.

Она сняла очки. Потёрла переносицу. Нацепила очки обратно. И посмотрела на меня, сжав губы.

Схватив молоток, она треснула им со всего маху по подставке, и суд огласил громогласный окрик:

– Кастрация!

Мощное эхо прокатилось под сводами старинного зала и холодком отозвалось где-то в области мошонки. Я встревожено обернулся: «Что она сказала? Вы слышали?».

Ожидавшие своей очереди на лавках лениво рассматривали стены. Алкоголик у прохода равнодушно посмотрел на свои ногти. Чёрный паренёк не вынимал из ушей наушники. Девица в рваной майке оскалилась, обнажив тёмный беззубый рот.

– Простите, вы сказали: «Кастрация»? – холодея, я попытался прояснить положение.

– Я сказала: «Наша нация!» – произнесла она, грозно нависая сверху. – Наша нация… Наш народ! Осваивал эти земли. Растил скот. И прокладывал дороги в надежде, что воспользоваться плодами трудов сможет каждый. Каждый, кто проявит необходимое уважение к нашим ценностям, правилам и законам. Мы всего лишь требуем их соблюдать!

Она набрала в лёгкие воздух, переводя дух, и выпрямилась.

Грозно мелькнул молоток:

– На первый раз – предупреждение! – бухнула она молотом по наковальне. – Следующий!

Я облегчённо выдохнул. «Ангола» и электрический стул мне сегодня не грозили.

Вернувшись в машину, я осторожно тронулся и поспешил вырулить обратно на трассу.

Через пару часов эфир заполнили радиостанции Нового Орлеана.

Ритмично покатил лихой джаз. Я приближался к городу. Впереди показалось озеро и мост, ведущий в восточные пригороды. Я решил хлебнуть кофе на заправке.

– Издалека едешь? – поинтересовался продавец на кассе.

– Навещал братишку в «Анголе», – соврал я, небрежно облокотившись на прилавок. – У вас тут оружие есть? – добавил я зачем-то.

Продавец не повёл бровью, заправляя в аппарат ленту: