По завершенье оно справедливо зовется «толченкой».1172
Той порою раба усердная хлеб вынимает.
С радостью в руки его берет Симил: на сегодня
Голод не страшен ему. На обе ноги обмотки
Дружных быков запрягает в ярмо, опутав ремнями,
Гонит на ниву их и лемех в землю вонзает.
— Делия ходит сюда для тебя, только видеть красотку,
Тукка, нельзя: за порог муж не пускает ее.
— Делия ходит сюда для тебя, для меня — так не ходит:
Видеть и трогать нельзя — значит, она далеко.
Скажешь тому, для кого в дом воротилась она.
Любитель слов старинных, как керамика,
Британский Фукидид, чудак аттический,
Смешав и галльский тав, и мин, и сфин в одно,1174
Яд настоял на них братоубийственный.
Вот он, взгляни на него: на престол могучий воссевший
Славой он был вознесен выше небесных высот:
Мир огромный земель потрясал он грозной войною,
В Азии многих царей, много племен разгромил,
Ибо весь мир остальной пал пред оружьем его, —
Но когда все охватила вражда, он рухнул в разгаре
Распри и тотчас же был изгнан из отчих земель.
Воля богини всегда такова, и ее мановенью
Где б ни носили меня перемены жизни превратной,
Сколько б ни видел я стран, сколько б ни встретил людей,
Пусть я погибну, коль был кто-нибудь тебя мне дороже:
Можно ль милее тебя в мире другого найти?
Дали все блага тебе, Муза, как ты заслужил,
Все, чему рад Аполлон и стройный хор Аполлона:
Разве бывал человек, Муза, ученей тебя?
В мире сравнится ли кто с тобой приятностью речи?
Хватит с меня и того, что себя ты любить позволяешь:
Где уж мне ждать, чтобы ты мне отвечал на любовь?
Прочь, риторы! Напыщенные прочь речи,
Что не росой ахейской, а водой полны!
Стилон, Варрон, Тарквитий1179
— все вы прочь, племяГрамматиков, заплывшее давно жиром!
Прощай и ты, о Секст,1180
моих всех дум дума,Сабин и все красавцы: паруса лодки
В блаженную направил я теперь гавань,
Ищу великого Сирона слов мудрых
Ступайте прочь, Камены, прочь, хоть мне милы
Всегда вы были прежде, признаюсь прямо,
Камены милые, и впредь в мои свитки
Заглядывайте лишь исподтишка, редко.
Несчастнейшего зятя разнесчастный тесть
И Ноктуин-зятек, мозги дурацкие!
Неужто, глупостью твоей прижатая,
В деревне будет жить такая женщина?
Вы все сгубили, зять и тесть преславные!
Право, по совести я говорю, любезный мой Варий,
Чтоб мне пропасть, но меня этот малыш погубил.
Если же так говорить не велят мне правила, — ладно,
Я не скажу, но меня этот мальчишка сгубил.
Был ты Сиронов, клочок земли при бедной усадьбе
(Впрочем, хозяин такой был и тобою богат),
Ныне тебе и себя, и всех, кто мною любимы,
Если о родине вдруг вести услышу грустней,
Новою стань для него, новою Мантуей стань.
Молви немногое мне, но лишь с ведома яркого Феба,
Молви немногое, хор мудрых сестер Пегасид.
К нам победитель грядет, победного шествия гордость,
Славный везде, где лежит суша и плещут моря.
Вот он, как Эрикс, могуч или как гордый Ойнид,1185
Но оттого он не стал в искусстве вашем ничтожней
И в хороводе святом место достоин занять.
Вот почему и меня больше прежнего мучит забота,
Та, что меня больше всех устрашить должна бы причина,
Более всех, признаюсь, силы душе придала.
В свитки попало мои твоих немного созданий —
В них и афинян язык, в них и афинская соль,1186
—Песен, пилосца век1188
сроком достойных затмить.В неге под тенью листвы широковетвистого дуба
В них Мелибей и Мерид рядом лежат, пастухи,1189
Сладостных песен они, чередуясь, стихи повторяют, —
Каждый спешит из богов украсить твою героиню,1191
Каждая ей из богинь дар свой спешит поднести.
Счастье красавице той, что таким поэтом воспета:
Славой ее ни одна не посягнет превзойти.
Если б ее не пленил дар золотой Гесперид,
Та ль, что была рождена из яйца лебединого Леды,1193
Та ли, что в небе блестит — Кассиопея сама,1194
Та ли, кого берегло скакунов крылоногих ристанье,1195
Душу и жизнь за нее отдавая отцу-нечестивцу,
Так что Элиды земля кровью влажнилась не раз,
Или Акрисия дочь,1196
или царевна Семела, к которымВ молнии грозной, в дожде сам Громовержец сходил,
Отчих Тарквиния сын вместе с надменным отцом,1197
В те времена, когда Рим, избравший консулов первых,
Гордых господство царей кроткою властью сменил.