Буквари и антиквары

Время обтекало буколики и георгики. Дриады в духе эпохи интенсифицировали свой труд. Так что теперь одна дриада обслуживала несколько деревьев, а отдельные, особо самонадеянные, и целый лесок. Разумеется, леса от таких перемен поредели. Дровосеки, мужья бывших нимф, чувствовали себя уверенно. Постепенно на месте вырубленных дубрав зашумели стадионы, над корнями священных рощ вольно раскинулись атомные электростанции, а оставленные попечением реки обзавелись набережными и пересеклись мостами, по которым мчатся белые поезда.

Старушки-нимфы давно поумирали, а дочери их дочерей перебрались в нынешнюю жизнь. Оры стали совершенно безответственными, и порядок в природе нарушается поминутно: дождь идет до декабря, снег выпадает в мае. И то сказать – девушки работают в тяжелых условиях… Одно время приболела наяда Пятницкого шоссе, что обитала у Юрлова, и вечера напролет сотни поселян проводили в пробках.

Нимфы водостоков следят, чтобы дожди не заливали шоссе, но, если проекты новых дорог им не отсылают на подпись, никакие расчеты и дренажи не помогают. Они обидчивы…

Когда Геката не в духе, выключаются светофоры на перекрестках. И боже вас упаси, если вы рассердили нимфу сервера. Он зависнет на долгие часы, и вся информация будет недоступна, пока сатиры из отдела компьютерной связи не улестят ее мольбами, анекдотами и мелкими подношениями. Имейте в виду!

Латинский квартал

Открыть Америку

Фердинанд и Изабелла ужинали воскресным вечером. Фердинанд ел, что было на тарелке, и тосковал о своей дочке Хуаните. Кто бы мог подумать, что случится подобное несчастье? Они, конечно, выдали ее замуж из политических соображений, но это ведь дело обычное. Она и не возражала. Муж как муж – герцог и все, что положено. Правда, у него было прозвище, и его следовало принять во внимание…

Фердинанд понимал, что ужасно виноват перед девочкой. Он жевал мясо, не чувствуя вкуса, и представлял ее, зареванную и растрепанную. Он любил ее больше всех остальных детей – она была похожа на него. Тихая и задумчивая. Все предпосылки, чтобы прожить жизнь счастливо, переменяя платья, расшитые драгоценностями, и слушая канцоны, посвященные красоте и мудрости Хуаны Испанской, герцогини Бургундской, супруги Филиппа Красивого. А вышло ужасное и неслыханное. Она влюбилась в мужа…

Фердинанд посмотрел на Изабеллу и прикинул, какова бы была его жизнь, если бы он любил не свою нежную курочку Аниту, а спесивую и брюзгливую жену. Он выпил стакан хереса, еще раз глянул на супругу и сказал себе: «Клянусь, я еще доберусь до этого Филиппа. И посмотрим, будет ли он таким уж красивым, когда это случится!»[16]

Изабелла попробовала баранину, скривилась и велела переменить тарелку. Взяла пулярку – и отставила. Отведала жареного поросенка – и, сдерживая во имя этикета крик ярости, приказала позвать придворного, ответственного за трапезы.

Пока сеньор Моралес спешил к разъяренной королеве, она обратилась к мужу:

– Фердинанд, как вы можете есть эту… дрянь?

– А что, дорогая, наша еда не вкусна? – удивился король Арагона.

Изабелла покрылась красными пятнами, как всегда, когда, сдерживая гнев, заставляла себя оставаться в рамках приличий.

– Удивляюсь вам, дорогой супруг! Да разве вы не замечаете, что все блюда одного вкуса и вкус этот мог бы принадлежать траве или свечному воску?

– Ваши католические величества! – в ужасе заверещал подбежавший придворный. – В Гранаде не осталось перца. Главный повар ваших величеств пытался заколоться кухонным ножом. Уже посланы люди в Толедо, Вальядолид и Кордову. Но целая флотилия с пряностями утонула, как вы знаете, возвращаясь из Индии. Ураган… Пряности закончились везде…

– Так пошлите другую флотилию! Я не могу есть эту дрянь! Капитан Колумб! Мы с моим августейшим супругом больше не сомневаемся и готовы финансировать плавание, о котором вы просили. Если найдете короткий путь в Индию, наши кушанья станут съедобными регулярно, а не только в хорошую погоду! Уточните детали с казначеем и министром иностранных дел. Подавайте десерт!!!

«Избалованная стерва, – подумал Фердинанд, улыбаясь жене. – Пряности ее беспокоят! А то, что родная дочь сходит с ума в одиночестве, ее не беспокоит! Что муж запер ее, как сумасшедшую, и развлекается с другими – ее не беспокоит! Да она уже и забыла. Одни прихоти на уме…»

Колумб досидел до конца ужина, поклонился удаляющимся королю и королеве и бросился вслед за придворным. Мешочек золота и бриллиантовое кольцо – приданое, которое он получил за жену, – перешли в руки сеньора Моралеса. Цена немалая, да ведь он и рисковал многим.

Рыцарский роман