Булат Окуджава: «…От бабушки Елизаветы к прабабушке Элисабет»

А вот в пользу того, что бабушке действительно стало тяжело справляться с внуком, и потому его отправили в Тбилиси, свидетельствует, кроме слов самого Булата Шалвовича, хотя бы ещё тот факт, что Сильвия, приехав в Москву почти на целый месяц, прежде чем увезти Булата, вместе с бабушкой пыталась на него как-то воздействовать.

В конце концов, по окончании учебного года решено было отправить Булата в Тбилиси, к тёте Сильве, — хотя бы от дурной компании его надо было оторвать. И тётя действительно спасла его, внесла покой в его рассудок и душу. Она рассказала племяннику «по секрету», что его родители вовсе не арестованы, а посланы за границу с особым заданием и что для конспирации пришлось объявить их врагами народа.

11

Сиро с мужем и дочерью после всех этих ужасных событий тут же, конечно, уехали из Нижнего Тагила. Но прежде Сиро успели исключить из комсомола, сразу после исключения из партии её старшей сестры. Вернулись в Тбилиси. Несколько лет прожили там, и трёхлетняя Анаида, которую настоящим именем, по доброй семейной традиции, никто, конечно, не звал, а звали Аидой и до сих пор так зовут, уже начала лопотать по-грузински.

^{Георгий Саркисов с женой Сиро и их дочерью Аидой}

Но её дальнейшему изучению грузинского языка помешало неожиданное событие. В 1939 году из Москвы в Тбилиси вдруг приехал бывший муж Сиро Миша Цветков. Умолял её вернуться, плакал, говорил, что бросил пить. И сердце Сиро дрогнуло, — ведь она его любила. Да и Сильва ей нашёптывала, она всегда очень благоволила к Мише. В общем, Сиро оставила Жору Саркисова, теперь уже навсегда, и вместе с Мишей и Аидой вернулась в Москву. У Миши была комната в коммуналке на Масловке, потом им дали квартиру в профессорском доме на Ленинградском проспекте, напротив аэровокзала.

Первое время Миша действительно держался, не пил. Аиду он удочерил, относился к ней как к родному ребёнку, и она на всю жизнь сохранила к нему самые тёплые чувства.

Миша работал в Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского. Он не только изобретал, но и сам был лётчиком. С началом войны всю академию перевели в Свердловск, а семьи отправили в эвакуацию в Уфу. Миша часто летал на фронт, изобрёл какой-то особенный прицел. И начальник академии спросил его, чего он хотел бы. Миша попросил перевести его семью в Свердловск, — он очень скучал без Сиро. Его просьбу удовлетворили.

В Свердловске было голодно. Сиро пошла работать в эвакогоспиталь. Разгружала эшелоны с ранеными бойцами. Их, тяжёлых, закованных в гипс, как правило, приходилось носить на спине в любой мороз. Обеды не ела, несла домой — дома оставались дочь и свекровь. А ещё вышивала и обвязывала тончайшие шифоновые платочки, которые начальство возило на базу, чтобы получить более качественные продукты для госпиталя.

В 1951 году Сиро с дочерью после долгой разлуки с родственниками съездили в Тбилиси и в Ереван. В Тбилиси встретились с Рафиком, который на самом деле Борис, а в Ереване с мамиными сёстрами Сильвой и Гоар. Аида вновь познакомилась с Юрой Поповым, сыном Николая Ивановича, с которым они виделись в последний раз ещё когда «на горшок ходили», в Тбилиси. Теперь Юра был бравый выпускник суворовского училища. И именно тогда какая-то искорка пробежала между ними, но не погасла, а разгорелась, соединила их судьбы и горит до сих пор.

^{Сильва Степановна и супруги Поповы: сын мужа Сильвы Николая Ивановича Юрий и дочь Сиро Аида}

А у Юры после суворовского было Ленинградское военно-морское училище, которое он окончил в 1957 году. Однако военно-морская жизнь Юрия закончилась, к счастью, уже через три года — в 1960 году он попал под хрущёвское сокращение Вооружённых сил и все последующие годы проработал инженером в судостроительной отрасли. Сегодня Юрий Николаевич Попов и Аида Михайловна живут возле метро «Войковская», пестуют правнуков и учат чему-то главному внуков. Впрочем, не учат — показывают своим примером. Загадка природы: они остаются такими же красивыми, как и много лет назад.

А тогда в Москве всё было невесело. После войны Миша выпивал всё чаще и становился агрессивнее. Дело доходило до белой горячки — ночью ходил по подъездам, ловил шпионов…

Сиро стала подрабатывать шитьём. Как-то даже сшила для своих подруг потрясающие платья из американских кальсон и рубашек из тончайшей шерсти, полученных Советским Союзом по лендлизу. Волшебным образом перекрашенное мужское нижнее бельё превращалось в руках Сиро в роскошные вечерние платья с вышивкой золотом. До сих пор её правнуки носят какие-то жилеточки, любовно созданные её золотыми руками. Сёстры своим рукоделием, видно, пошли в отца-мастерового, ведь и Ашхен тоже в ссылке славилась своей искусной вышивкой.