Булат Окуджава: «…От бабушки Елизаветы к прабабушке Элисабет»

События, связанные с участием Окуджавы в войне, едва ли не самое смутное место его биографии[30].

Вот так. И это — в диссертации! Не «малоизученное» или «мне неизвестное», а смутное.

Далее:

…Мы постараемся реконструировать историю событий, связанных с войной, однако (почему однако? — М. Г.), хотя из рассказов Окуджавы и об Окуджаве складывается цельная картина, эту картину разрушают документы…

Да, однако… Что ж, обратимся к документам. Вот что сказано в статье 14 действовавшего во время войны закона о всеобщей воинской обязанности:

На действительную военную службу призываются граждане, которым в год призыва (с 1 января по 31 декабря) исполняется девятнадцать лет, а окончившим среднюю школу и ей соответствующие учебные заведения — восемнадцать лет.

Повторим: Булату к тому времени только что исполнилось семнадцать. Но он так рвался на фронт, что уговорил военкома и хитростью раздобыл себе повестку. И, с трудом скрывая радость, сказал Сильвии — ну что ж, дескать, делать нечего, забирают на фронт. Тётя Сильва, которая была ему теперь вместо отца и матери, радости его не разделила. Она страшно расстроилась. Кричала, что они не имеют права, что она пойдёт в военкомат и разберётся с ними. Но на этот раз она оказалась бессильной: Булат сказал, что если тётя вздумает пойти в военкомат, он убежит из дома.

Так Булат стал солдатом.

13

В консерватории Люлюшка познакомилась с однокурсником Михаилом Канчели и потом вышла за него замуж. Через годы Михаил Канчели стал крупным музыковедом.

После войны найти хорошую работу стало трудно, а Николаю Попову было всего сорок, и вопрос карьеры стоял для него весьма остро. Поэтому Николай Иванович решил попробовать найти соответствующую ему работу в Ереване и, как только получил место в ереванском военторге, сразу поехал осваиваться на новом месте и в новой должности, пока без жены. Вместе с ним уехал и Витя, младший сын Ашхен, — он какое-то время поживёт у Гоар.

Сильва ехать пока не решалась. Не могла она оставить свою дочь Люлюшку, хоть та и была уже замужем. Тем более, что у неё как раз в 1945-м родился сын — Зураб. Вот если бы забрать с собой и дочку с внуком… Но о том, чтобы в Армению согласился ехать муж Луизы грузин Канчели, не могло быть и речи. Оставалось ждать.

И Сильва дождалась (или добилась?): в 1947 году Люлюшка развелась с мужем и уехала с матерью в Ереван.

^{Сильва с внуком Зурабом}

Квартиру свою прекрасную на улице Грибоедова, ту самую, что когда-то принадлежала родителям Булата, Сильва продала или обменяла — сложная какая-то операция была. Булату, поступившему после фронта в Тбилисский университет, сняли комнату в двухкомнатной квартирке в полуподвале здания консерватории, прямо напротив их теперь уже бывшего дома.

В 2002 году мне довелось побывать в Тбилиси и повезло познакомиться с Кети Хурашвили, невесткой семьи Майсурадзе, которым Сильвия продала квартиру. Теперь квартирой владела Кети. Она рассказала, что, когда там делали капитальный ремонт, из стены выпал какой-то аппарат — как она предполагает, подслушивающий.

Нахваливаю квартиру, а Кети мне:

— Да, всем хороша квартира, но очень шумная. Особенно когда в консерватории экзамены.

Разговорились о том, что в таких условиях Булату сам бог велел стать певцом. Кети сказала, что её дочка, которая росла в этой квартире, даже плакала не обычно, а как-то музыкально, — не иначе как консерватория повлияла…

Булат Шалвович и сам вспоминал: