Булат Окуджава. Вся жизнь — в одной строке

Т. Окуджава рассказал о своём пути в поэзии. Прочитал следующие стихи: «В музее оружия»[196], «Он не писал с передовой», «Ночь после войны», «Бессмерт<и>е», «Поединок», «В лесу», «Ты веди нас вперёд, дорога», «Сидишь одна, в платье ситцевом»[197], «У весны такое море красок…»[198], «Мужья на войне»[199], «Последний залп»[200], отрывки из поэмы о Циолковском.

Т. Долинский[201]. Знаю Окуджаву давно, ещё по Кавказу. И сейчас, и тогда мне нравились в стихах его — культура, культура стиха, хорошая выделка стихов, чувство такта и слова. Его ранние стихи (о войне) мало трогали. А новые стихи, только что нами услышанные, — трогают. Особенно меня взволновали «Ночь после войны» и «Поединок». В первом хорошо переданы слова солдата, выстрадавшего первую мирную ночь. Здесь и интимное, и общественное. Здесь лирика не крикливая. И особенно хороши стихи «Сидишь одна в платье ситцевом», напечатанные в «Новом мире».

Поэма о Циолковском вся не понравилась, хотя есть в ней хорошие куски. Зримого образа Циолковского не получилось, ведётся о нём разговор, а самого учёного не видно.

Т. Львов. Первый вариант поэмы о Циолковском мы читали ещё в 1954 г. в Воронеже. Он явно сделан под Асеева. Хорошо говорит автор: поэзия привела его к теме о Циолковском. В поэме есть живые куски. Работу над ней надо продолжать и досказать то, чего не хватает. С культурой стиха у Окуджавы плохо. Культура чувства есть. В стихах много промахов, провалов. Отбор стихов для (предполагаемого) сборника — неправильный. Например, не следует включать в сборник <стихотворение> «В музее оружия»[202]. В нём тема распадается. Здесь одни «глаза», а музея нет. В стихах «Ночь после войны» нет конкретной темы. «Болят раны войны…» — что за раны болят, какие? — здесь конкретность нужна.

(Реплика т. Наровчатова: У Окуджавы тяга к обобщению. Это хорошо. Но и плохо — портит иногда. Почему «жёны», а не «жена»? /Имеется в виду — у Пушкина[203]./)

Не вижу в стихе первой мирной ночи, т. к. деталей соответствующих нет. Автор пытается мудрствовать — это нехорошо. «Поединок» — распадающийся стих. Почему приговор самому (сам себе трибунал) — сильнее другого?

«Апрель» — хорошие, человеческие стихи, здесь переданы черты естественности. Но со стихом плохо: «И крови жгуч к лицу прилив…»[204], «не её ли то рука, не её ли то лицо…»[205].

Считаю Окуджаву талантливым, но советую ему серьёзнее работать над стихами, над строкой.

Т. Байтеряков[206]. Общее впечатление о стихах — Окуджава ищет смелые выражения, отходит от гладких стихов. Не всегда удачно бывает, но всё же многое удаётся. Хорошо: «Нет у жён крыльев, чтоб лететь к мужьям и закрыть от бед…»[207]. «Ночь после войны» понравилась. Но стихотворение это тоскливое, создаёт тяжёлую картину. Мы помним, как радостно переживали первые дни после победы. Не нравятся повторы: «болят-болят раны…», «свежие-свежие раны войны»[208]… Нет в стихе центральной линии — или о войне хотел писать, или о солдате. Есть в стихах свежие <выражения[209]> — <это> мне нравится.

Т. Лахт[210]. Впервые слышу стихи Окуджавы. Отмечу мелодичность его стихов. Но культуры стиха недостаёт. Размер (метрика) стихов одинаков. Нет строгой сюжетности. Отсюда и концовки не получаются. Наиболее эмоциональна «Ночь после войны». Хотя эту эмоциональность вызывает не конкретность. Несмотря на то, что стихи грустные — здесь смелые обобщения. Стихи создают впечатление, вызывают переживания. В <стихотворении> «Последние <дни войны>» нет конца.

(Реплика т. Львова. Словарь стихов не соответствует теме — «трибунал» и другие. «Оружие» и «глаза» — невозможно, «глаза» здесь не влезут в стих, в интонации.)

«Бессмертие» — не вызывает картину, т. к. в строфе нет деталей, чтобы картину нарисовать. Хотя здесь очень много других деталей, нагромождённых. Они, как краски на картине, перекрываются — и картины нет живой. Хотелось бы видеть конкретности — время, место — и в поэме о Циолковском. В ней мрачные мотивы. Неужели не было радостных моментов в жизни учёного?

Т. Шишло К.[211] Поэма Окуджавы не нравится мне — она не правомочна. Она сугубо подражательная — и по построению, и по метрике. Образ Циолковского теряется. Бытовые картинки засосали. Назойливость быта. Так нельзя писать об учёном — Циолковском.

О сборнике стихов — его надо посмотреть в Москве, иначе его (сборник) поругают. О Пушкине стихи слабые и, кроме того, нарушают целостность сборника.