Булатный перстень

– Но ты не можешь одна воспитывать дитя, у тебя нет средств, московская родня тебя с прижитым сыном не примет! – перешла в наступление Александра; ей очень хотелось свергнуть гордячку с умозрительного пьедестала, ткнуть ее носом в унылую правду жизни.

– Я выйду замуж за господина Новикова, – твердо сказала Поликсена. – Я так решила. Нас не тому учили, вот в чем моя беда. Вот что меня чуть не сгубило. Нас учили любить красоту. А красота – это в картинах хорошо да в скрипичных сонатах. Господин Новиков, может, и не такой красавчик, и когда поет – соседская Жучка подвывает, да зато друг истинный. Он моего сыночка как родного принял, а я ему и других рожу.

– Да, да! – подтвердила Мавруша. – А я тебя не брошу! Не пропадем!

– Он что же, сватался к тебе? – казалось бы, следует опять удивиться, но Александра уже стала привыкать к сюрпризам.

– Кабы я не видела, что у них к свадьбе идет, ноги б моей тут не было! – вдруг заявила Карповна. – Хоть и нехорошо, едва женку схоронив, другую брать, да ведь не грех!

– Он сказал – коли я тебе, сударыня, не противен, будь моей женой. Я, сказал, уж не первой свежести, да полдюжины детишек на ноги поставить успею. Ты, сказал, видишь, каково мое хозяйство, а сам я человек незлобивый. Так что передайте своему жениху, госпожа Денисова, что я его домогаться не стану – пусть успокоится и будет с вами счастлив. И вы с ним…

– Я передам, – обещала Александра. – И, коли уж Новиков жених тебе, скажи, сделай милость, куда он подевался. Он мне по делу нужен.

– Он к господину Михайлову пошел, это тут неподалеку. Господин Михайлов сегодня в Кронштадт возвращается, и Владимир Данилыч вздумал его проводить. Там и переночуют.

– И давно ушел?

– Совсем недавно.

Александра задумалась. С одной стороны, встречаться с Михайловым она совершенно не желала. А с другой – не убьет же он ее, в самом деле! Новиков не позволит…

И, поскольку они оба спешат, не будет времени на долгие, нудные и ненужные объяснения. Пожелать счастливого плаванья – минутное дело, а совесть будет чиста. Только как-то так нужно пожелать, чтобы он понял – возврата к прошлому нет. По-дружески, спокойно, без суеты. В конце концов, дюжины добрых слов этот человек заслужил, хотя характер у него мерзкий. И ревнивый!

– В какую сторону мне ехать, чтобы к Михайлову попасть? – спросила Александра.

– Сташка, это, знаешь, за колодцем, на перекрестке поворотить направо, а дальше спросить, – сказала подруге Поликсена. – Проводи госпожу Денисову хоть до калитки да укажи путь.

– Да и воды принеси, – напомнила Марковна. – Полные ведра не наливай, ты еще коромысло таскать не выучилась, мамзеля. А ты, голубка, ступай поешь, пока дитя спит.

– Ну, Бог в помощь, Поликсена, завтра я Павлу пришлю, – с тем Александра пошла прочь из спальни.

Мавруша, прихватившая в сенях коромысло и ведра, догнала ее во дворе. Она успела одернуть юбку и сунуть ноги в туфли. Странно смотрелись дорогие парижские туфельки, подарок Федосьи Сергеевны, при неряшливом наряде.

– Платок хоть повяжи, – посоветовала Александра. – Ишь, коса растрепалась…

– Да тут недалеко, никто меня не увидит. Вот наука, в Смольном не преподавали… – Мавруша со смехом пристроила на плече коромысло, присела, зацепила дужки ведер и поднялась. – А что? После такой школы буду в контрдансе порхать мотыльком! Правда, замечательный младенчик? Мы ему по вечерам романсы поем – он слушает…

Александра прошла вперед, чтобы отворить и придержать для Мавруши калитку.

Извозчик повернулся к ней с вопросом во взоре: ну, что, наговорилась вдоволь, едем? И, услышав стук копыт, сразу посмотрел в другую сторону, заулыбался, махнул рукой – не иначе, другой извозчик, что вез седока к новиковскому дому, был ему кум или сват.

Седок соскочил на утоптанную землю – только тяжелая епанча плеснула по ступеньке и по колесу.

– Вы, Колокольцев? – удивилась Александра.

– Да, я Михайлова ищу! Ведь не простились! А когда я еще на «Мстиславце» окажусь! Проклятый немец грозится, что еще месяц с меня лубков не снимет!

– А я как раз к господину Михайлову! – обрадовалась Александра, полагая, что при юноше упрямец не станет уж слишком чудить. – Отпускайте своего извозчика, вместе поедем и вместе вернемся. Мавренька, покажи, где колодец.

– Вон туда, – поскольку руки были заняты, кивнула она. – Где дерево свесилось через забор, там направо и вперед, а от колодца виден перекресток, там дом с большими красными воротами, и за ним…

– Вы? – вдруг спросил Родька. – Это точно вы? Я вас искал, ждал…

Мавруша посмотрела на него с недоумением.

– Где и для чего вы ждали меня? – спросила она.

– Да на Большой Миллионной! Я там все ходил, во двор заглядывал! А вы?.. Вы, сударыня?.. Ох, разрешите представиться – мичман Колокольцев, фрегата «Мстиславец»! Отчего вы так одеты? Вы в стесненных обстоятельствах? Извозчик, стой, дурак! Садитесь, едем!

– Куда, зачем? – Мавруша даже немножко испугалась этого отчаянного приступа.

– К нам, к матушке моей! К сестрицам! Они примут вас, как родную!

– Да в своем ли вы уме, сударь? – гордо отвечала смольнянка. Однако в голосе была еще и радость.