Булатов курган

Трактор доходил до конца гона, заворачивал, и сразу все исчезало. На смену раскрывалась уже другая картина. От оврагов и перелесков упорно наползал холодный, сырой сумрак. Все, на чем останавливался взгляд, — и одинокие кусты у обочин, и оставленная на дороге бочка с горючим — все плавало в наступающем мраке.

Виктор особенно зорко следил, как лемеха ворочали и дробили глыбы, вслушивался в ровный рокот мотора. Порой ему казалось, что в льющийся над полем гул вторгались высокие, жалобные, будто о чем-то просящие звуки. Чувство одиночества охватывало его. Он невольно начинал завидовать Петру, которому хорошо сидеть там, в машине, дергать рычагами. А тут следи, как бы не наделать огрехов, не вспахать бы мелко. Спросят за это не с тракториста, а с прицепщика. «Трудная моя должность».

В полночь от реки, стелясь над полем, поплыл туман. Лучи фар пытались пронизать его толщу, но застревали в зыбких, мутных волнах. А туман, извиваясь, как змея, гнался вслед за прицепом, обволакивал его.

Сырость заползала за воротник. Виктор ежился. Острый озноб уже бил его. Время тянулось мучительно медленно. Трактор, казалось, тащился по-черепашьи. Хотелось встать и подтолкнуть его. Веки тяжелели, голова падала на грудь. Чтобы не заснуть, он начал следить за звездами. Они, словно живые, подмигивали ему. Сколько их там? Стал считать, но каждый раз сбивался и начинал снова. Перед ним ярко сиял голубой Юпитер. В стороне мерцала Большая Медведица. Она Виктору напоминала мотоциклет с люлькой, опрокинутый колесами вверх, с отведенным в сторону рулем.

О мотоцикле Виктор мечтал давно. Уже более четырех лет он собирал деньги, полученные за трудодни. На сберегательной книжке у него накопилось на три такие машины, а он не решался их трогать. Пусть лежат на черный день. Виктор думал: может, после весеннего сева получит аванс и тогда уж купит. Вот позавидует ему Надя. «Ах, — вздохнет она, — какой у тебя хороший мотоцикл. Прокати…» А он бросит на нее холодный взгляд, скажет: «Отойди от машины, не то запачкаешь». Она поглядит на него, и на ее глазах блеснут слезы. «Дура я была, Витенька! Прости меня…» — «Пожалуйста. Но я спешу». Вскочит в седло, даст газ…»

Глаза сомкнулись, и он оказался уже не на прицепе, а на рвущемся к звездам мотоцикле. Ветер срывал кепку, звенел в ушах, а Виктор все прибавлял скорость.

…Давно исчезла из виду земля, смешалась, растворилась среди звезд. Теперь не найти ее. Звезды становились все крупнее, ярче. Особенно большая напротив него. Она так и тянула к себе, обдавая струей холода. Виктору пришлось набросить шубу, появившуюся невесть откуда, потом другую, третью. Но от этого теплее не становилось. Только тяжесть прижимала к рулю. Что такое? Навстречу мотоциклу со страшной скоростью мчалась звезда. «Это же спутник! Столкнемся, и тогда конец…»

В страхе он хотел свернуть в сторону, чтобы пропустить звезду, но не успел. Толчок. Тьма. Виктор дернулся, чуть не слетел с сиденья, но успел схватиться за рычаг прицепа. Тишина поразила его. «Трактор заглох, — мелькнуло в голове. — Заснул, значит…» Он открыл глаза.

Туман, точно молоком, залил овраги, реку, лощину за дорогой. Сквозь его толстый слой упрямо пробивался рассвет, гася на небе бледные звезды.

Виктор сидел не шелохнувшись. По телу разлился озноб, сковывал движения. Глаза помимо его воли слипались.

— Нечего здесь спать, шел бы домой!..

Перед ним выросла тонкая фигура Петра.

— Это я-то сплю, да ты что?! Я просто так, звезды считаю.

— Звездочет какой нашелся!..

Кто-то громко засмеялся. Виктор оглянулся. Позади стояли Надя и Костя Пыжов. «Вот влип!» — подумал он.

Надя отошла в сторону, начала тыкать металлический стерженек в пашню. Но вот борозда стала мельче. «Должно быть, Виктор не успел опустить лемеха?» Брови ее нахмурились. Отгоняя от себя внезапно вспыхнувшее раздражение, Надя сделала еще несколько шагов в глубь поля и снова остановилась. — Перевернула носком сапога ком земли, нагнулась: пальцы ее всюду натыкались на твердую почву.

— Ты что там, клад ищешь? — пошутил Петр.

— Да вроде… — Она решительно подошла к плугу, установила глубину: — Вот так пахать надо, а не звезды считать.

В душе Виктора словно что-то надломилось. Он виновато взглянул на тракториста.

— Придется перепахать, — тихо сказал Костя. — Жаль, что так… — Он пожал плечами… — Лучший тракторист и подкачал.

Наступила неловкая, напряженная тишина. Надя и Костя пытливо смотрели на Петра. Под их взглядом фигура его как-то съежилась, обмякла. Он стоял, низко опустив голову.

— Как же это случилось, а? — нарушила молчание Надя.

— Вот, Звездочет подвел…

— А ты разве не чуял, как трактор тянет?

— Думал, земля рыхлая попалась. Одним словом, понадеялся.

— Ну, чтобы не думалось, поворачивай обратно, — кивнул Костя на вспаханный участок.

— Постараемся… — Петр пошел к машине.

Сделав полукруг, трактор стал пересекать вспаханное поле. Виктор соскочил с прицепа и, подбежав к кабине, закричал:

— Стой, стой!

— Ты что? — испуганно выглянул Петр.

— Куда едешь? Ушли…

— Ну?