Булатов курган

Так он стоял до тех пор, пока во всем теле не почувствовал озноб. Мокрая одежда похолодела, прилипала к спине. Чтобы не продрогнуть окончательно, Виктор сначала решил на минутку забежать в контору, узнать, где они будут пахать сегодня, а потом уйти домой.

У порога он замер. Посреди комнаты над столом склонились Надя и Костя. Свесив темные косы над большим листом ватмана, она оклеивала его прошлогодними колосьями пшеницы. Рядом стояли Петр и Кондрат. В верхнем левом углу листа Виктор прочел заголовок: «Клад».

«Нашли?..» — Внутри у парня что-то оборвалось. Взгляд его остановился на строчках.

«…Слава нашим труженикам Петру Ладикову и Виктору Синицыну. За шесть дней они подняли семьдесят гектаров целины, — прочитал он. — В мае эта площадь покроется всходами. А потом у подножья кургана будут золотиться спелые колосья. Вот он, настоящий клад, который нашли они, совершая трудовой подвиг…»

Виктор понял, что речь идет об их работе. В сердце хлынула радость.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

1

Марью Ниловну, не дожидаясь, пока за ней придет муж, выписали из больницы перед вечером.

После многих дней, проведенных в постели, Горбылева ощущала слабость в ногах. От свежего, настоянного на цветах воздуха кружилась голова. Дойдя до теплицы, Марья Ниловна свернула к парникам, ее потянуло посмотреть всходы капусты. Перед болезнью они только что начали пробиваться. Теперь рассада вытянулась, разлопушила круглые светло-зеленые листочки.

— Живы? — спросила она, будто всходы могли ее понять. То ли от ощущения свободы, то ли от того, что окрепли, поднялись росточки, на душе у Марьи Ниловны стало легко и весело. Словно и не было за ее плечами тяжкой болезни, горьких часов одиночества.

Вспомнила она и о семенах свеклы, которые посеяла перед болезнью. «Взошли ли?» Марья Ниловна вернулась к теплице и повстречала Кондрата.

— О, Ниловна! — обернулся он. Его скуластое лицо расплылось в приветливой улыбке. — Ну как, отходили врачи?

— Жива-здорова! — нарочито бодро отозвалась Марья Ниловна.

— Хорошо, коли так! Теперь будь осторожней. За тяжелое не берись.

— Наклюнулись!.. — вскрикнула Марья Ниловна и подошла к боковому ящику.

Марья Ниловна склонилась над ящиком: всхожесть полная. Согнулся над растениями и Кондрат. Он ощупывал взглядом каждый росток. Они были крепкие, сильные. Только два стебелька оказались слабенькими. Луч заходящего солнца прошил стекла боковых окон, заиграл на листочках.

— Вот мы и родились! — Марья Ниловна повернула голову и совсем близко увидела лицо Кондрата. Оно было чисто выбритым, сквозь отполированную ветром и солнцем кожу еле заметно проступал румянец. Чистые, словно промытые, глаза щурились.

— Чего бы им не родиться? Теплынь здесь и земля благодатная, — заметил он.

Щеки у Марьи Ниловны запылали, в глазах смущение.

Кондрат выпрямился и неловко спрятал за спину руки.

2

Горбылев ждал жену. С утра он навел порядок и во дворе и в хлеву. Прибрал избу, приготовил обед… «Пусть не думает, что без нее пропаду». В контору пришел приодетый, то и дело подкручивал усы. Целый день он был весел, шутил с посетителями.

За время болезни жены в душе у Горбылева улеглись все волнения. Стал забывать он и об анонимке. «Ерунду сгородил кто-то, а я на дыбы…»

Перед вечером Горбылев покинул контору. К больнице он шел быстро, по-молодому распрямляя плечи. В мыслях у него было одно: как обрадуется Маша, когда увидит и мужа приодетым, и дом прибранным. Он уже представлял себе, как они вечером будут сидеть за чаем, рассказывать друг другу новости…

У парников из-за лозы выскочила Мавра. От неожиданности Горбылев даже прикусил язык.

— Вот ерунда какая!.. Перепугала до смерти.

Цыплакова ехидно скривила рот.

— Меня чего бояться, не кусаюсь. Ты лучше опасайся тех, кто с женой по теплицам трется.

— Уйди! — Горбылев сжал кулаки.

Мавра с опаской попятилась к ветле и, зайдя за ее ствол, беззвучно засмеялась.

— Не кричи! Я тут при чем, что не можешь!.. Вот бабе за нуждой и приходится к другому ходить.

Горбылев метнулся к теплице, чтобы рвануть дверь и крикнуть Мавре: «Иди, мол, смотри, тут пусто!» Но знакомый голос насторожил его.

— Зря ты! Я все время думала… — Горбылев узнал голос жены. Она не договорила до конца, ее перебил хрипловатый басок Земнова.

Да, Горбылеву все стало ясно: она думала, конечно, не о нем, а о Кондрате. Марья Ниловна рассмеялась, что-то снова сказала. Горбылев не стал слушать. Может, войти и пристыдить? Имеют ли значение его слова? Припомнилась ему анонимка, бессонная ночь…

Мавра вышла из-за лозы и, кривя губы, запела:

— Жаль мне тебя, молодец! С виду-то вроде и сокол, а на поверку-то…

Горбылев шагнул к ней, угрожающе процедил:

— Сгинь, мразь! Не то в землю втопчу!

3

Дома Марья Ниловна мужа не застала. В избе было чисто и уютно. На окнах висели чистые занавески, полы были вымыты, стол застлан накрахмаленной скатертью. «Ждал, готовился, — отметила она. — Где же он сейчас?» Ей захотелось как можно скорее увидеть Егора.

Она развела самовар, поставила на стол посуду, нарезала хлеб.