Булёмина любовь

– Уйдёт! – Лёха наклонился, схватил её за жабры и дёрнул на себя. Обласок наклонился, черпанул воду бортом, и Лёха, опомнившись, чтобы не перевернуть его, нырнул за рыбой в воду. Холодная вода обожгла тело.

– Господи! – Лёха вынырнул. Обласок, наполовину начерпанный водой, тихонько отплывал. Пацан заплакал. Лёха уверенно, в два маха доплыл до него. Но, взявшись за борт, понял, что залезть в него не сможет.

– Ножки подними на лавочку, сынок. Не бойся, всё хорошо. Папка сейчас водичку отчерпает и залезет к тебе. – Но черпака не было. Лодка у Лёхи никогда не бежала, и он не возил черпак, как ненужный инструмент.

– Папа, залазь, залазь. Мама будет ругаться.

– Нет, сынок, не будет. – Лёха, одной рукой держась за борт, другой пытался черпать воду из лодки. Но это не приносило пользы. Руки костенели. Тело уже не горело, а ныло. «Минут десять, пятнадцать – подумал Лёха, – и всё…, больше не продержусь. Полезу – сына утоплю».

– Сынок, давай покричим, – и Лёха заорал хрипло и протяжно: – Помогите-е-е! – сын заплакал ещё громче, и эхо крика поскакало в сторону от плавуна. Лёхе стало дико страшно. Его кровинушка сидел на лавочке, подогнув ноги, а он должен или пытаться влезть и, скорее всего, опрокинет лодку, или замерзнуть около неё.

– Слушай, сынок, – Лёха стучал зубами, как кастаньетами – папа сейчас нырнёт. Понимаешь, нырнёт. Это игра. А вынырну потом, через несколько лет. Ты станешь большим и сильным. И мы с тобой потом… потом вместе… пойдём на рыбалку… А маме скажи, что папа её любит… хорошую… господи… всё… – Лёха уже не чувствовал пальцев. Умом он понимал, что надо отцепиться, но пальцы не разжимались.

– Маму… береги… с-ы-н… – слова получались каркающими и хриплыми. – И не бойся. Громче ори… в лодке не ходи… тебя… найдут… Господи…

Вода уже казалось тёплой, а тело костяным. Ноги, обутые в болотники, сильно тянули вниз. Тело разрывали судорога и резкие конвульсии. «Так вот что испытывает рыба, вытащенная из воды, а я думал, просто скачет… скачет… ска…»

– О… р… и… прости… игра… прости… Лида…

Теряя сознанье, Лёха разжал пальцы и сразу пошёл на дно…

Пацана нашли через час. Он уже не орал, а сипел. Лодка была наполовину с водой, и в ней плавал спокойный и гордый карась. Лёху нашли через день. Он улыбался сыну последний раз в жизни. Даже мёртвый.

Статья

Артём, двадцатипятилетний студент, наконец-то закончил институт. И, хотя ещё во время учебы он писал статьи в разные газеты, теперь встал вопрос о настоящей работе. Иван Силантьевич, главный редактор газеты, где его чаще всего печатали, просто и внятно сказал: «Вот неделя сроку, молодой человек. Вот командировка, как начинающему специалисту, если сразишь репортажем наповал, беру. А если нет, возьму на полставки, пока не вырастешь».

Всё было правильно: Артём решил уехать из города подальше, может, что и придёт в голову.

Деревня

Артём вышел из автобуса на мокрый асфальт и, дождавшись, когда развеется дым, вдохнул полной грудью. Влажный и свежий воздух раскрыл слежавшиеся лёгкие, от нескольких вдохов закружилась голова. Закрыв глаза, хотел сказать что-нибудь возвышенное, но ничего не вспомнил. Пришло на ум только глупое: «Лепота».

Парень стоял на обочине дороги перед синей табличкой с надписью: «Деревня Задел». Почти за четыреста вёрст от областного центра.

Начало дороги было насыпано щебёнкой, дальше – среднерусский чернозём.

С новым вздохом, надломив неуверенность, Артём быстро пошёл навстречу, как был почти уверен, судьбе. Дорога не разбита, следовательно, техника здесь бывает редко. Наверняка, был совхоз или колхоз, но распался, сейчас дворов тридцать, а то и меньше. Шёл быстро, то мечтая о славе, то боясь неудачи, то напевая в такт шагам песни, то читая стихи. Дорога, сделав плавный полукруг, спрятала за лесом трассу, сузилась до двойной колеи. Лес приблизился и навис тяжёлыми кронами над дорогой, а сама дорога, уйдя в сторону от основной, только не накатанной, а значит, брошенной, приобретала просто сказочный вид. Он всё больше радовался, что сошёл именно здесь, почему-то уверяясь в будущей удаче. И, когда лес с дорогой вдруг оборвались большим лугом к деревне и реке, от неожиданности и радости закричал, что было мочи. Сказка, действительно, сказка!

До небольшой реки было с километр, деревня начиналась метров на триста ближе и располагалась будто в большой ложбине. Насчитал почти сорок дворов и пошёл к самому большому, догадываясь, что это магазин.

На входе, обозначенном двумя толстыми столбами-воротами, его облаяли похожие друг на друга собаки. Поняв, что вреда им не принесут, снова завалились в пыль, набивая ей шерсть и затрудняя жизнь блохам. Деревня, на удивление, не пустая. Почти за каждым палисадом видны бабы и мужики, работающие в своих огородах. Стайка голоногих пацанов на велосипедах, юноша на неизвестной технике с двигателем внутреннего сгорания и, конечно же, красивенькие, живые девчушки в сарафанах и сандалиях. Он сразу решил: «Деревня, а-ля прошлый век».