Булочка с изюминкой

— Сдаётся мне, — сказал осторожно, — у тебя появился свой источник данных. Я его знаю?

— Пожалуй, что да, — после некоторого колебания ответил герцог. — Но погоди немного, сперва я должен убедиться, что сон — не всегда сон, а порой откровение. Постой, что ты там говорил насчёт пяти утра? Ну, извини…

— Будем считать, что это утончённая месть с твоей стороны, — хохотнул дядя. — За все мои прежние сверхранние звонки… Ты меня заинтересовал. Но, боюсь, с проверкой придётся обождать: я заложил на сегодняшнюю ночь для нашей Барб несколько повышенный объём обучения, она может проспать дольше обычного.

— Повышенный объём — это с основами дипломатического этикета? — съехидничал Крис. — Это-то ей зачем?

— Откуда ты… Чтоб было. Пригодится. Так познакомишь меня с твоим агентом?

— Боюсь, тебе его не перевербовать. Это сочувствующий, и работает ради, так сказать, любви к искусству… Дядя, клянусь, всё скажу, но позже. Ты мне — сведения о кольце, я тебе — об информаторе, договорились?

— Мальчишка! — нарочито сурово пробормотал Эрих Мария, но герцог голову мог дать на отсечение, что тот довольно улыбается. — Возомнил о себе…

— Кстати, когда ты выделишь Барб переговорник? Дядя, ну что такое! Я, не видя любимой женщины, вынужден общаться через посредников! Это ж с ума сойти — ждать ещё целых полдня! Моя гибель, если что, на твоей совести.

— Обижаешь, дорогой племянник. Аппарат для неё давно готов, вот только я ещё не просмотрел его своим всевидящим оком.

— Ага. И не всунул пару-другую лишних деталей.

— Ну, кое-кому эти детали порядком помогли однажды при переносе в другой мир, так что, мальчик мой, не отбирай у меня хлеб. Если я не втисну туда хотя бы маячок, у меня начнётся нервный тик на почве неисполнения служебного долга. Да и тебе спокойнее.

— Мне спокойней, когда она рядом, — печально сказал Кристофер. — Ладно, дядя. Жду звонка.

Потом, переговорив с дежурными медиками, он настоял на немедленном освобож… немедленной выписке, тем более что вчерашний консилиум рекомендовал ему задержаться в больничных стенах всего лишь до утра; но ведь утро уже настало, так? Ему предложили служебный мобиль, но, осмотрев себя в пижаме и припомнив тот пёстрый, собранный с нескольких журналистов, с позволения сказать, костюм, в котором он вчера сюда попал, герцог привычно помянул Барлога — и, махнув рукой, перенёсся в собственный особняк. Теперь уже с чистой совестью, зная, что его исчезновение из госпитальной палаты сопровождается разве что восхищёнными вздохами женского персонала, но не сигналами тревоги. Ещё охотнее он сбежал бы прямо к любимой женщине, но… выстраивать портал во мчавшийся поезд с постоянно меняющимися в пространстве координатами было равносильно самоубийству.

— Матиуш, я вернулся! — заорал он радостно, помня, что старый дворецкий — пташка ранняя, и встаёт в доме первый. И уже через минуту обнимался со стариком, давно уже забывшим, когда его хозяин обращался с ним так сердечно. А потом Мишлен, тоже вечный «жаворонок», со слезами обожания на глазах жарил для него любимый стейк и варил необъятный кофейник кофе, и подогревал сливки, и готовил пирожные — по опыту зная, что портальные переносы отнимают у хозяина уйму сил. Крис его не переубеждал, хоть, повторив вчерашний подвиг, окончательно укрепился во мнении, что его магический резерв возрос не в разы, а, пожалуй, в десятки раз — расхода энергии он практически не ощущал, но вот голод… голод его терзал нешуточный. Ещё бы, полночи восхитительных любовных утех! И, судя по остроте и реальности ощущений — испытанных всё-таки не во сне, а в каком-то пространственном кармане, куда перенесла их богиня, для которой, в сущности, подобные выверты — так, пустячки…

После первой чашки кофе он вызвал к себе Робина. Секретарь, недавно таки сумевший догулять отпуск, явился через четверть часа, чистенький, умытый, хоть и зевающий. Герцог протянул ему чашку бодрящего напитка.

— Держи, дружище. Ты мне нужен.

И, дождавшись, когда у бедняги, прочувствовавшего крепость, наконец вытаращатся глаза, продолжил:

— Может статься, понадобится твоя помощь, парень. Нет, не по службе, тут ты и без того землю роешь… Мне нужен твой дар, твоё Барлогово везенье-невезенье, понимаешь? Но не хочу использовать тебя в тёмную: дело-то может оказаться опасным. А ведь ты сперва все неприятности ощущаешь на своей шкуре …

Бедняга Робин не поперхнулся, не закашлялся, но лишь с достоинством расправил плечи.

И из скромности умолчал, что совсем недавно, недели две назад, кое-кто из королевской службы безопасности вовсе не деликатничал с ним, сыграв именно в тёмную, просто так, в порядке эксперимента, после чего ему три дня пришлось отлёживаться на больничной койке и лечить аллергию и ожоги от медуз. Одно утешало: в качестве компенсации ему подарили небольшой особнячок на побережье, и теперь его матушка, наконец, рассталась с сомнительными прелестями скромной съёмной квартирки и каждый вечер наслаждалась дивным морским закатом. А в домик, напичканный бытовой магией, не стыдно было привести будущую жену, и они с мамой прекрасно, кстати, поладили…