Булочка с изюминкой

— С удовольствием! — искренне восхитилась Варвара быстроте его решения — Для вас — что угодно!

— Тогда танец, — уточнил Эрих Мария. — Финальный.

— О! Хорошо. Ладно. А вы… — Она вдруг спохватилась, что не узнала главного: — Вы потом расскажете, как здесь оказался и, собственно, что делал мой несостоявшийся босс? Почему он за мной охотился аж в двух мирах? И, Эрих, я так благодарна вашим ребятам! Можно их как-то отметить?

— Кое-кто из них серьёзно прокололся, — последовал сухой ответ. — Отравительницу к вам они всё же подпустили. Счастье, что у вас иммунитет к ядам… Кстати, и к снотворному тоже? Н-да. Разумеется, тех, что вовремя поймал Паоло, я представлю к награде. А о вашем несостоявшемся похитителе мы ещё поговорим… позже. Не люблю делиться догадками, предпочитаю вести разговор, когда на руках уже точные данные. Запаситесь терпением, Барб.

…Она смотрела на проплывающий за окном мобиля сельский пейзаж, на хорошенькие загородные коттеджи в апельсиновых и гранатовых садах, на пасторальные луга с пёстрыми коровами… и чувствовала опустошение. Должно быть, накрыл пресловутый отходняк. Доктор Алекс заставил её сразу после первого быстрого осмотра принять лёгкое успокоительное, дабы смягчить последствия стресса, но, похоже, действовать в полную силу оно начало только сейчас. Что ж, лучше тупо пялиться в окно, чем скулить в истерике.

Машинально погладила ожерелье, как зверька, согревшегося на груди. От него и впрямь шло ровное тепло… А ведь Тео обронила мимоходом тогда, в пещерах, что близким людям, попавшим в беду, оно помогает услышать друг друга на расстоянии! Потому-то ей вовсе не почудился там, в палате, Пашкин вскрик… Господи, спасибо тебе, что вложил в этого мальца такой шебутной и неуёмный характер! Другой на его месте и не копнулся бы, парализованный чужой магией, так бы и дал скинуть себя с балкона…

Сейчас он, будто и не пережив совсем недавно самые настоящие страсти-мордасти, довольно подпрыгивал на сиденье и чокался с Матеушем апельсиновым соком, который разыскал в машинном мини-баре. Да уж, любил себя побаловать в дороге герцог Авиларский! Хорошо хоть, его рыжий воспитанник не добрался до шампанского.

— Ой, Барб! — вскричал он, лёгок на помине. Этот парень, похоже, просто-напросто не умел спокойно разговаривать. — А почём ты знала, что нас трясти больше не будет? А ведь и правда, не трясло, и наши сказали, что новых толчков не ждут…

«Нашими» он уже запанибратски называл безопасников.

— Ты угадала или точно знала? — Глаза его вдруг заблестели. — Ба-арб! Ну, скажи!

— Да, собственно…

Варвара растерялась.

Только сейчас, когда всё вокруг, наконец, улеглось, и замаячила впереди дорога домой — домой! — где тихо, спокойно, надёжно и уже привычно — до неё вдруг стало доходить, что, она хоть и невольно, снова ввязалась во что-то необычное, из ряда вон выходящее. И весьма похоже, что отмолчаться не получится. Хотя бы потому, что… не знает она, как вести себя с этим неведомым существом, которое по её необъяснимому капризу приняло собачий облик, и не только: кажется, ещё и собачьи привычки… Господи, твоя воля! Хорошо, что ей всегда нравились большие добродушные псины, а не какие-нибудь свирепые гладиаторы или бойцы, вроде кане-корсо и питбулей. Или доберманов, например, с весьма специфичным характером. Уж с сенбернаром они как-нибудь поладят!

Но вот что в нём теперь от пса, а что от…

От кого? Кто это, собственно говоря, вообще такой?

И с кем ей о нём поговорить, разузнать больше?

Придётся ждать Теотикану. А пока — как-то договариваться с этим непонятным существом, и играть именно на собачьих струнках души. Не забывать его, держать поблизости, под контролем — чтобы не было новой беды, ублажать, поддерживать в хорошем настроении… Всё это промелькнуло в голове в считанные секунды. Под вопрошающим взглядом Пашки особо не помедитируешь.

— Знала. Определённо.

И добавила, вроде бы невпопад:

— Матеуш, а как вообще наш Кристофер относится к собакам? К очень большим, милым и добрым собачкам?

— Э-э… его светлость… — растерянно начал дворецкий.

— И объясните мне, наконец, кто такой Барлог и зачем ему веники?

— Э-э… Барлог? Умеете вы спросить, ценьора… Это вообще-то… дух, злой дух, — в изнеможении отвечал пожилой слуга, совершенно сбитый с толку. — Вернее, в классической интер… — Запнулся. Но справился с трудным словом: — … интерпретации — злой, а в нынешней мифологии он переродился в повелителя подземных духов, хранителя пещер и сокровищ, скучающего под землёй и охотно играющего с теми, кто случайно набредёт на его укрытие. Говорят, он очень любит цветы и траву, и всё пытается их взрастить у себя, но без солнца у него прорастают какие-то жалкие прутики, годные лишь на… веники. Вообще-то, есть даже детская сказка, ценьора, она ещё с таким жалостливым концом, о том, как бедный Барлог оплакивал прекрасную принцессу, заснувшую навек, и рыдал так сильно, что земля тряслась…

Подумав, он добавил: