Бумага и огонь

– Ты и правда считаешь, что я способна на подобное, Кристофер? – спросила она. – Ты считаешь меня такой подлой?

– Нет, – сказал он. – Я думаю, что ты чувствуешь ответственность за всех тех, кто находится в башне. Я для тебя в лучшем случае второстепенная забота. Как и всегда.

Даже удар ножом не смог бы причинить ей больше боли, однако эмоции появились на ее лице всего на долю секунды. Выражение ее лица не изменилось, лишь взгляд охладел.

– Каждый в этой башне является членом моей семьи, – сказала она. – Ты, как никто другой, должен это понимать. Они и твоя семья. Ты ведь родился здесь. И вырос здесь. И да, мне было больно, когда я позволила им увести тебя отсюда, но ты знаешь, что так было необходимо. Но я никогда не переставала о тебе заботиться. И никогда не перестану.

Джесс попытался представить, что подобные слова говорят ему его собственные родители, но ему не удалось. Он знал, что в других семьях и правда заботились друг о друге, он видел это своими глазами, в такие моменты чувствуя себя так, словно заглядывает в теплую комнату, находясь на холодной улице. Однако подобная забота казалась Джессу чуждой. И он никогда не испытывал подобных сильных чувств до тех пор, пока – пусть и нехотя – не начал волноваться и заботиться о друзьях, которых нашел в Александрии.

Они… семья Джесса.

– Ты не станешь прятать нас от архивариуса, – сказал Вульф, обращаясь к своей матери, а затем, сделав короткую паузу, добавил: – Правда же?

– Это было бы невозможно. Я могу лишь задержать его на некоторое время, – ответила она. – Дать вам достаточно времени, чтобы вы придумали, что делать дальше. Я не разделяю взглядов архивариуса. И я также знаю, что все, что вы сделали, вы сделали, чтобы принести благо Великой библиотеке. Чтобы спасти душу Библиотеки. Как бы ты ни относился ко мне как к матери, я всегда буду любить тебя как сына.

Вульф отошел в сторону, будто разглядывая что-то в саду, но на самом деле чтобы скрыть свое лицо и эмоции от других, понял Джесс. Скрывательница наблюдала за ним со спокойным и печальным выражением лица, а затем повернулась к Санти и грустно ему улыбнулась.

– Ник, – произнесла скрывательница, – мне жаль. Если ты здесь, это означает, что ты многим сегодня пожертвовал. Ты проделал огромную работу, чтобы получить свое звание в библиотечных войсках.

Капитан Санти лишь пожал плечами.

– Я всегда говорил, что, если мне придется выбирать между Кристофером и Библиотекой, – сказал Санти, – я выберу его. Я люблю его. И это означает, что я защищаю его любой ценой, верно?

– Это означает, что ты сделать все, что необходимо. Я рада, что с тобой все хорошо. Ты почти так же дорог мне, как и он. – Ее слова, должно быть, обидели Вульфа, потому что он сердито покосился на нее и сделал еще шаг в сторону. Мать снова проводила его взглядом. Обеспокоенным взглядом. – Ты взял его с собой в базилику? О чем только ты думал?

– Я не мог не взять его, – тихо ответил Санти. – Если бы оставил Кристофера одного, его бы арестовали и убили, а может, сделали и что похуже. Так он, по крайней мере, жив.

– Может быть, однако все происходящее явно на него повлияло, – сказала она. – Хоть он и отлично скрывает свои чувства, я все вижу. Надеюсь, время, проведенное здесь, поможет ему залечить раны.

Санти на мгновение задумался, затем произнес свой ответ таким же беспристрастным голосом, как и прежде:

– Леди Керия, я вас уважаю, однако, если вы попытаетесь каким бы там ни было образом предать Кристофера, я убью вас. Вы меня понимаете? Он перенес уже предостаточно боли и страданий в этом месте. Достаточно боли и страданий принесли ему и вы.

Санти наконец встретил хладнокровный, или, по крайней мере, кажущийся таким, взгляд скрывательницы. Ее взгляд помрачнел точь-в-точь, как бывало у Вульфа.

– Думаешь, легко наблюдать, как твой сын страдает, пока ты сидишь и ничего не делаешь? Думаешь, я не хочу, чтобы он понял, что… – Скрывательница резко умолкла, сделав тяжелую паузу, а потом продолжила: – Что ж, хорошо. Если я предам его или тебя когда-либо снова, будь добр, убей меня.

Санти моргнул, однако ничего не ответил. «Ей удалось его удивить», – подумал Джесс. А затем верховная скрывательница перевела взгляд на их небольшую компанию: на Халилу, Джесса, Морган и Томаса, занимающего почти половину скамейки. Морган уставилась на ноги, не поднимая глаз, когда скрывательница подошла к ней, и, только когда та пальцем потянула подбородок Морган вверх, она подняла взгляд. Морган не вздрогнула и не отвернулась, когда их глаза встретились, и не моргнула даже, когда скрывательница сняла с нее шелковый платок, чтобы взглянуть на бледную кожу на шее Морган.

– Удивительно, – сказала скрывательница. – Я никогда не встречала никого, обладающего такими силами или такой глупостью. Если ты думаешь, что они дают тебе некую неуязвимость, то ты не понимаешь, насколько все серьезно.