Бумага и огонь

Замерев на секунду в круглом вестибюле и пытаясь собраться с мыслями, Джесс впервые заметил, что вокруг нет ни одного охранника. Человека, командующего целой армией, которую страшится вся планета, никто не охраняет! Это само по себе говорит о его огромном могуществе.

А затем Джесс поднял глаза и взглянул на статуи Гора и Менхит, стоящие вокруг. Гор с головой сокола и Менхит с головой льва будто таращились на него в ответ, а когда Джесс продолжил наблюдать, то заметил, что Менхит переступила с ноги на ногу, сменив позу. В руке у нее был боевой цеп[16] с подвижными металлическими цепями поменьше, которые болтались, ударяясь друг о друга, когда она двигалась.

Джесс оторвал взгляд от Менхит и тогда взглянул на Гора, в руках у которого было копье.

Гор тоже наклонил голову, точно птица, и уставился на Джесса еще внимательнее.

«Мы следим за тобой».

Джесс невольно вздрогнул, когда на плечо ему опустилась рука и потянула назад, вынудив сделать шаг.

– Cachu[17], – выдохнула Глен. – И почему ты им так не нравишься? Убил их зверушку? Пошли!

Они быстро зашагали прочь, и Джесс с ужасом понял, что все статуи богов войны, которых они миновали, теперь поворачивают свои головы, чтобы проследить за ними. Гор за их спинами даже спустился со своего пьедестала в нише стены и сделал широкий шаг вдоль коридора. Затем еще один. Следом за ним спустилась и Менхит, а ее звенящий цеп теперь рассекал воздух перед ней.

Они просто запугивали. Когда Джесс добрался до конца коридора, то обернулся и обнаружил, что Гор вернулся на свой пьедестал и снова стоит в пугающе неподвижной позе. «Запугивание, – подумал Джесс. – Устрашение». В этом руководитель Артифекса был мастером, как и сам архивариус. Гнев и страх, наполнившие Джесса в этот самый момент, буквально сводили его с ума.

Остальные члены их отряда уже давно сгрудились в конце коридора и выглядели так, словно готовы были броситься бежать, когда Глен и Джесс их нагнали.

– Почему они так себя ведут? – спросила Виолетта Брансом дрожащим голосом. – Почему механические стражники за вами погнались?

– Они не погнались, – ответила Глен. Ее голос звучал сухо и безэмоционально, и если бы Джесс не был с ней так хорошо знаком, то даже бы поверил, что ей вовсе не страшно. – Наверное, какой-то сбой в системе. Если бы они хотели на нас напасть, вам бы уже пришлось оттирать наши останки от пола.

– Тогда почему…

– Я не знаю, – отрезала Глен, оборвав Брансом, явственно подразумевая: «И мне плевать». – Ты слышала главнокомандующего. Отряд прошел испытание. Мы скоро получим индивидуальные указания на свои кодексы. Быть может, это моя последняя возможность поговорить с вами, так что я хочу сказать, что горжусь вами. Очень горжусь. – Она по очереди обвела каждого взглядом и в конце посмотрела на Джесса. Он кивнул.

– Спасибо, сэр, – сказал Ву, и Джесс повторил за ним. – О, черт, Брансом, прекрати морщиться, как ребенок. Ты теперь солдат!

– Я не морщилась! – возразила она и сердито покосилась на Джесса, как будто это была его вина. – А что насчет Хельвы?

– Хельва будет под присмотром врачей, пока не выздоровеет окончательно, однако полагаю, что она тоже прошла испытание. Сказали, что рано или поздно она будет полностью здорова.

Джесс медленно отошел, оставив остальных беседовать между собой и обсуждать свое наконец-таки и правда светлое будущее. Он снова оглядел коридор, где безжалостно покачивала своим цепом двухметровая богиня Менхит. Ее львиные челюсти распахнулись, точно в усмешке, обнажая острые клыки.

Когда Джесс вернулся в свою комнату, то попытался снова поспать, однако у него слишком часто стучало сердце, а руки не слушались, и он не мог избавиться от чувства, словно те самые челюсти медленно смыкаются на нем, как смертельная ловушка. Он не мог заставить себя лежать неподвижно. В конце концов он сдался и встал, а затем оделся в повседневную одежду и начал прохаживаться кругами по комнате в надежде утихомирить свою внутреннюю тревогу. Ему не хотелось будить Глен, а Дарио и Халила не заслужили того, чтобы их поднимали в столь ранний час. И тем не менее Джесс все равно чувствовал себя одиноким, как никогда прежде.

Джесс сел, взял в руки свой кодекс и открыл страницу, на которой обычно появлялись послания от Морган. Он знал, что попытки тщетны, однако все же взял ручку и написал: «Мне нужно поговорить с тобой. Ты мне нужна».