Бумажная принцесса

– Рид, я…

Слова застревают в горле. Я, пошатнувшись, останавливаюсь и изумленно ахаю.

193

Э. Уатт. «Бумажная принцесса»

Глава 35

На полу валяется одежда, своего рода дорожка из хлебных крошек в сказке для взрос-

лых. Мой взгляд следует по ней. Перевернутые туфли на высоких каблуках. Мужские крос-

совки по обе стороны от них. Футболка, платье, белье… я закрываю глаза, как будто это

сотрет открывающуюся передо мной картину, но когда открываю их, ничего не меняется.

Черное кружевное белье – белье, которое я бы никогда не надела – валяется там, где его

кинула владелица, прежде чем лечь в кровать.

Мой взгляд скользит выше, по накачанным икрам, коленям, рукам, лениво свисающим

между ними, по голому, рельефному животу. Задерживается на свежей царапине на груди

слева, в районе сердца. Наконец наши глаза встречаются.

– Где Истон? – спрашиваю я первое, что приходит в голову. Мой разум отказывается

воспринимать увиденное. Я скорее поверю в ложь, чем в то, что сейчас наблюдаю. Напри-

мер, я случайно забрела в комнату Истона, и Рид, пьяный, тоже попал сюда по ошибке.

Но Рид лишь смотрит на меня с каменным выражением лица, провоцируя потребовать

объяснений.

«Не может быть, чтобы Рид обходился без секса», – нашептывает мне на ухо голос Вэл.

– А парни, с которыми вы пили пиво? – в отчаянии бросаю я.

Рид получает все шансы рассказать мне свою версию, отличную от той, что сейчас

открывается моим глазам. Соври мне, черт подери! Но он упрямо продолжает молчать.

Из-за его спины, словно привидение, поднимается Брук. Мир вокруг рушится. Время

тянется нарочито медленно, когда она проводит рукой вдоль спины Рида, по его плечу, а

потом растопыривает пальцы на его груди. Нет никаких сомнений, что она голая.

Брук, глядя прямо на меня, целует Рида в шею. А он даже не сопротивляется. На его

лице не дергается ни один мускул.

– Рид… – Его имя звучит не громче шепота, до боли царапая горло.

– На тебя жалко смотреть. – Голос Брук кажется лишним в этой комнате. – Тебе лучше

уйти. Если только… – Она вытягивает свою голую ногу и закидывает на Рида, на котором

еще остались спортивные штаны. – Если только ты не хочешь остаться и наблюдать.

Боль в горле становится нестерпимой, а Брук продолжает обвиваться вокруг Рида, и

он не делает никаких попыток избавиться от нее.

Ее ладонь скользит вниз по его руке и когда достигает запястья, он дергается – едва

заметное, почти бессознательное движение. Я с тревогой наблюдаю, как ее пальцы двига-

ются по его животу, но прежде чем она успевает взять то, что, как я думала, теперь принад-

лежит только мне, я разворачиваюсь и выхожу из комнаты.

Я ошибалась. Я ошибалась в стольких вещах, что мой разум не может переварить их

все одновременно.

Когда мы постоянно переезжали, мне хотелось обосноваться в одном месте. Когда оче-

редной мамин ухажер слишком долго смотрел на меня с вожделением, мне хотелось, чтобы

у меня был отец. Когда я оставалась ночью одна, а она работала, обслуживая столики, танцуя

в клубах и занимаясь еще бог знает чем, чтобы я была сыта и одета, мне хотелось брата или

сестру. Когда же мама заболела, я молилась о деньгах.

Теперь у меня все это есть, но я еще никогда не чувствовала себя так отвратительно,

как сейчас.

Я бегу в свою комнату и запихиваю в рюкзак чемоданчик с макияжем, две пары старых

джинсов, несколько футболок, нижнее белье, костюм из «Мисс Кэнди» и мамино платье.

Я сдерживаю слезы, потому что это не поможет избавиться от этого кошмара. Надо

просто поскорее убираться отсюда.

194

Э. Уатт. «Бумажная принцесса»

В доме царит мертвая тишина. Смех Брук, когда я сказала ей, что должен же здесь быть

хотя бы один порядочный мужчина, эхом раздается в моей голове.

Мое воображение рисует сцены между Брук и Ридом. Как он целует ее, как его пальцы

касаются ее тела. Выйдя из дома, я, шатаясь, заворачиваю за угол, и меня рвет.

Не обращая внимания на желчь во рту, я шагаю вперед. Машина сразу же заводится.

Трясущимися руками я переключаю передачу и выезжаю на подъездную дорожку. Я все жду

и жду, когда, как это случается в кино, из дома выбежит Рид и будет кричать, чтобы я вер-

нулась.

Но этого так и не происходит.

Не будет никакого воссоединения под дождем, и единственными каплями на щеках

оказываются мои слезы, которые я уже больше не могу сдерживать.

Монотонный голос навигатора направляет меня к пункту моего назначения. Я глушу

мотор, достаю документы на машину и засовываю их в книгу Одена. Оден писал, что когда

мальчик упал с небес, его все-таки где-то ожидало его будущее, так что незачем переживать о

чьих-то потерях. Но чувствовал ли он то, что сейчас чувствую я? Написал бы он эти строки,

пожив моей жизнью?

Я опускаю голову на руль. Плечи сотрясаются от рыданий, а к горлу снова подступает

тошнота. Я вылетаю из машины и на дрожащих ногах иду ко входу на автовокзал.

– Ты в порядке, милая? – обеспокоенно спрашивает меня кассирша. Из-за ее сочув-

ственного доброго взгляда я снова начинаю рыдать.

– М-моя бабушка умерла, – вру я.

– О, мне так жаль. Похороны, значит?

Я отрывисто киваю.