Бумажная роза

– Правда, теплая скамейка? Это ее солнце так нагрело… Она и тогда была теплая, я помню, хоть и мелким был. Сейчас – большой: мне скоро семь.

В это время от удара мяча зазвенела металлическая сетка. Мальчик возбужденно вскочил, его лицо сразу же исказила болезненная гримаса. Он здоровой рукой прижал к груди перевязанную руку, как мог осторожно, присел на свое место, кивнув в сторону игравших:

– Во дебил! Кому он пасанул?!

Успокоившись и приняв привычный беззаботный вид, ребенок вновь обратился к женщине:

– Я, когда вырасту большим, знаешь кем буду? Ни за что не угадаешь! Вором. Ну добрым вором. Нам воспиталка читала такую книжку. Там написано, как один человек воровал много денег, а потом их раздавал. Кто хотел – брал!.. Я тоже буду всем раздавать. Я уже одной тете положил деньги в сумку, ну когда в трамвае ехал. А их увидела эта, другая. Такая противная! Ну у которой я кошелек стырил… Она подумала, что это та тетя у нее украла, которой я этот кошелек положил. Понимаешь? Ну уродка!.. Как стала орать, полицию вызвала… А я удрал. Как прыгнул с трамвая!.. Прямо на руку! Теперь гипс положили. Доктор сказал, треснуло что-то… Я воспиталке не сказал, что убегал с трамвая. Сказал, будто мячом так саданули. Стасу только рассказал. А он обозвал меня дебилом. Я знаю – за то, что кошелек не ему дал, а тетке в сумку положил… Зато наши все мелкие Стаса нюхариком зовут. А я не люблю обзываться…

Сидевшая рядом женщина непроизвольно переставила свою сумку на другую сторону и отодвинулась от мальчика. Тот, заметив это и изобразив жалобную гримасу, попросил:

– Тетя, не уходи еще, а?! Я тебе еще что расскажу: у меня была мама! Я ее помню. Когда был мелким, мы с нею в этом доме жили. Стас не верит, но я помню ее!..

Женщина, уже стоя, собравшись уходить, переспросила:

– А сейчас где твоя мама?

– Где сейчас? В командировке. Она живет там, в командировке, все время. Анжела Вадимовна говорит… А хочешь, я тебе расскажу про шрам на лбу? Это было давно. Я еще не умел удирать… Меня тогда поймали, Анжела Вадимовна вызволила. Уже зажило. А было знаешь как больно, когда доктор зашивал? Я даже плакал… Сейчас не плачу – большой. Мне уже скоро семь будет. Когда гипс накладывали, совсем не плакал! Меня даже похвалили.

Видя, что женщина намеревается уходить, мальчик таинственным голосом предложил:

– А хочешь, я тебе признаюсь, за что меня тогда поймал охранник из магазина? Ну после чего у меня этот шрам на лбу? У меня за пазухой была спрятана кукла! А козел-охранник не нашел ее, представляешь?! А к нам тогда привезли девчонку, мелкую совсем. Ну такая плакса-а, все время нюняет! Я отдал куклу ей. А она ее тоже за пазухой носит, чтобы никто не отнял, но нюнять перестала!

Глядя на женщину, мальчик доверительно делился своими планами на жизнь:

– Когда буду большим, может, найду эту командировку… И буду там жить, вместе с мамой… У этой девчонки-плаксы мама тоже в командировке, Анжела Вадимовна говорила… Тетя, а ты и завтра будешь здесь проходить, правда? Я каждый день сюда прихожу. А когда был еще совсем мелким – жил в этом доме!..

Женщина окончательно собралась уходить и уже сделала несколько шагов в сторону тропинки, когда взволнованный голос мальчика остановил ее:

– Ой, тетенька, погоди! Да подожди ты меня, говорю тебе!

Ребенок, поддерживая забинтованную руку, подбежал к ней со словами:

– Вот, возьми свой кошелек!.. Да нет, не надо мне денег! Зачем они мне? Не люблю я их. Это Стас очень любит деньги, он большой.

* * *

Идя домой, женщина вспомнила: несколько лет назад в доме произошел трагический случай. В одной из квартир во время пьяного дебоша погибла женщина от удара ножа. Нашли забившегося под кровать мальчишку и определили его в детский дом.

Отпуск в деревне

Жизнь на селе оживлялась с началом отпусков.

Катерина ожидала из города детей и внуков в июне. Она приходила в сельмаг с большой сумкой и закупала рис, макароны, печенье. Домой возвращалась под завистливые взгляды соседей. Катерина гордилась детьми. Зять, Артем, добрейшей души человек, работал инженером на заводе, дочь, Анюта, сидела с маленьким Юрочкой дома, хотя ему уже шел пятый год.

Соседка Катерины – одинокая женщина баба Аня (ее дом стоял через дорогу) – также с нетерпением ожидала приезда Катерининых гостей. Тогда ее жизнь становилась интересной и насыщенной. Ужинали вместе. Каждый вечер баба Аня брала с собой еду и ковыляла с палочкой через дорогу к сватье Катерине. Потом долго разговаривали, рассказывали разные истории. И только когда обнаруживали, что Юрик спит, прислонившись к бабушкиному плечу, прекращали посиделки.

Катерина возвращалась из магазина домой. Баба Аня, как всегда, облокотившись на калитку, наблюдала за прохожими. Уже издали она крикнула Катерине:

– Будьте здоровы, сватьюшка! А что, Анютка сегодня приезжает?

Катерина, не ответив на приветствие, прошла мимо. Баба Аня сначала от неожиданности замолчала, потом спохватившись, взволнованно воскликнула:

– Ох горюшко мне! Катя, а ты чего не здороваешься?!