Бумажная роза

Доит козу всегда Костик – научился. Старается, чтобы не увидели мальчишки. Попытались дразнить его «козодоем», но он дал тако-о-й сдачи… Правда, ему тоже попало, но с тех пор больше не обзывают. А коза никого к себе, кроме Костика, не подпускает, даже маму! Бодает, сволочь такая, рогами! Молока дает немного – еле-еле им на троих хватает. Иногда соседка, баба Паша, утром приносит для козы размоченные сухари в ведре. Тогда молока больше на целую кружку. Эту кружку баба Паша берет себе, говоря, что козье молоко очень пользительное при всех ее болячках.

Нюшка залезла как-то рукой в ведро, хотела вытащить себе сухарь, так Майка, зараза, рогами ободрала ей весь локоть. До сих пор болит!

А по утрам всегда хочется есть. Костик вспомнил, как совсем недавно их с Сережкой одна тетя угостила котлетами. Ее зовут тетя Оля. Она живет по этой же улице, только дальше. Ох и вкусные были котлеты! Завернула их тетя в большой зеленый лист лопуха, сказала: на всех. А они с Серегой, пока дошли до своего дома, чуть не все съели. Костик последнюю котлету изо рта у брата отобрал. Отнесли Нюшке, а она, еще глупая, и лопух тоже съела!

* * *

Вот и в этот раз они с Серегой, не сговариваясь, пошли в направлении, где бывает такая вкусная еда. Подойдя к знакомому дому, учуяли аппетитные запахи и стали заглядывать сквозь щели в заборе во двор. Не увидели никого, но исходившее благоухание заставило Костика решительно открыть калитку. Бросив на ходу брату: «Жди здесь!» – он зашел во двор. Надеялся Костик все-таки найти хозяев и попросить угощения.

Просить было не у кого, во дворе – пусто. Под окнами, на длинной лавке, стоял таз с водой. В нем возвышалась белая, расписанная красными розами, кастрюля. Из нее-то и исходил манящий аромат. Сверху, на крышке, лежал кусок кирпича. «Чтобы не залезли коты», – догадался Костик. Он, когда ставит кастрюлю с молоком под куст, чтоб остудить, тоже так делает. Мама научила. Мама многому Костика учит, говорит, что он старший в семье и должен знать, как хозяйничать. Маме одной не справиться.

Несмотря на кирпич и плотно прилегающую крышку, запахи из кастрюли заставили Костика забыть обо всем. Он подошел ближе, снял кирпич, потом крышку с кастрюли и, вдыхая аромат, взял обеими руками по котлете. В голове смутно мелькнуло, что надо бы взять еще одну, для Нюшки… Пока соображал, как взять третью котлету – руки-то две, – в доме скрипнула дверь. От испуга Костик уронил добычу обратно и, уже ничего не соображая, схватил кастрюлю за ручки, прижал к груди и шмыгнул со двора. Сережка, следящий за всем из лопухов, увидел бегущего брата и понесся вслед за ним. Бежали вдоль заборов, прячась под нависшими над оградой ветками. Когда оказались на значительном расстоянии от того дома, остановились передохнуть. Присели под развесистым кустом жасмина и молча, единодушно взяли по котлете… А потом обо всем забыли, так было вкусно!

Насытившись, мальчики перебежками, держась ближе к забору, направились домой. Костик прижимал кастрюлю к животу, прикрыв ее полами рубашки. Попавшаяся навстречу женщина подозрительно оглядела Костика, отчего братья припустили так, что в минуту оказались дома.

Трехлетняя Нюшка к тому времени проснулась и, никого не обнаружив, жалобно скривила рот. Она всегда ревела, когда оставалась одна.

Благоухающую вкусностями кастрюлю Костик поставил на стол. Жалобная гримаса на лице Нюшки исчезла, и она зачарованно уставилась глазами на яркую посудину. Затем неожиданно низким голосом промолвила два хорошо заученных слова:

– Котя, дай!..

* * *

Котлеты были съедены еще до обеда. Пустую кастрюлю Костик вынес из дома и поставил под куст бузины. Косте было настолько стыдно, что он избегал разговоров с братом и сестрой. Вся надежда была на то, что никто не узнает. А к вечеру он незаметно подбросит кастрюлю тете Оле… Если бы можно было вернуть все обратно!

Яркую посудину увидела проходившая мимо Татьяна. Она вспомнила, как утром соседка Ольга причитала у себя во дворе:

– Пусть бы котлеты забирали, на здоровье! Даст бог, еще приготовлю! Но кастрюлю зачем уносить?! Ее невестка подарила мне на Восьмое марта. Кастрюлька приметная, ни у кого такой нет!

Именно ее, приметную, одноглазый пес Штирлиц выкатил из-под бузины и, засунув голову по самые уши, вылизывал дно. Татьяна остановилась, подождала, когда пес убежит, зашла во двор и подняла пустую посудину… Яркие розы подсказали – это соседкина пропажа.

На вытянутых руках, как добытое в бою знамя, она занесла ее во двор Ольге, взахлеб передавая подробности:

– Я, когда встретила этих ободранцев, сразу почуяла: что-то не то! Поверишь, Олька, словно током мое сердце так и пронзило! – Для убедительности Татьяна увесистой ладонью ударила себя в грудь. – Что эта голытьба может нести, обхватив двумя руками?

Ольга, получившая свою пропажу, а потому пребывающая в благодушном настроении, старалась остудить пыл соседки:

– Да ладно! Поели дети, ну и на здоровье! Главное – кастрюля цела!